Я стираю свою тень 9
Шрифт:
— Мы едим обмылки. У них нет вкуса, — пояснил он, жуя шоколадный батончик с орехами. — Они ужасно надоели, поэтому мама выращивает помидоры, огурцы и перец.
— Надо же, вы и на другой планете устроили себе дачу. — Меня рассмешил рассказ ребёнка.
Трой в это время связался с Апанасием.
— Как отдыхается, друг? — спросил он с усмешкой.
— Да вот, квасим тыкву на зиму, — ответил здоровяк. — Я ношу воду из ближайшего провала. Народ пользуется мной без зазрения совести.
— Мы нашли нижнюю часть от робота-погрузчика.
— А если он откажется? — поинтересовался Апанасий.
— Не думаю, но если он настолько очеловечился… будем смотреть. Хотя решение кажется идеальным.
— Понял. Пошёл к вождю. По итогам встречи отзвонюсь. — Апанасий отключился.
Галим, внимательно выслушав разговор, уставился на меня.
— А вы что, хотите, чтобы Эрпэу взорвался вместе с башней? — спросил он.
— Мы не хотим этого, но другого способа спасти людей нет, — попытался я воззвать к голосу разума мальчишки.
Конечно, он привязался к старому роботу и воспринимал его как человека, как мудреца, учащего жить, даже в некотором смысле как святыню.
— Нельзя этого делать. Это зло. Он должен жить всегда. — У Галима выступили слёзы.
— Никто не живёт вечно, даже роботы. Ты же видел, как он состарился и постоянно подклинивает. Эрпэу может отключиться в любой момент, но так его смерть станет началом новой жизни для тысяч людей. Я уверен, что он мечтает о такой пользе, — привёл я убедительные аргументы.
— Нельзя, он не заслуживает. Мы все его любим. Он много сделал для нас. — Галим говорил сквозь плач, вытирая слёзы.
Ванька смотрел на него с огромным удивлением. Для него подросток казался почти мужчиной, которому не пристало плакать.
— Хорошо, если Эрпэу нельзя, то кем из нас можно пожертвовать? Мы ведь не откажемся от цели. Пусть это будет человек, а не робот. Назови, кого тебе не так жалко? — потребовал я.
— Не надо с ним так, он же ребёнок, — шепнул мне на ухо Трой.
Я замолчал. Действительно, стоило ли так давить на подростка, которому робот последние два года заменял отца и мать. Я даже прислушался к своим мыслям, а не навязал ли мне кто-нибудь истеричное состояние, чтобы выбить из колеи? Вроде нет, всё шло от души.
— Эрпэу сам примет решение, — произнёс я спустя некоторое время.
Трою на рацию пришёл звонок от Апанасия.
— Короче, народ, вождь очень счастлив, что ему нашлось шасси. Мы, робот и ещё двое опытных проводников выходим в вашу сторону. Дорогу я помню, так что начинайте пеленговать, когда будем подходить, — радостным голосом доложил здоровяк.
— Принято. Очень рады и ждём изо всех сил, — ответил Трой.
— Хорошо. До связи.
— До связи.
Мы не стали уходить далеко от ямы, чтобы иметь возможность быстро спрятаться в недоступном для менталистов месте. Я промыл водой
— Может, он тебе и не сильно нужен с такими способностями, но нам помогает, когда случается внезапная атака, — пояснил я и закинул свой камень в рот. — Глухыт хигнал мохголома.
Ванька рассмеялся над моей дикцией.
— Ты смешной, как твой отец, — заявил он.
— Он что, способен шутить? — удивился я.
— Мама сказала, что шутки у него дурацкие, а папа — что это защитная реакция на стресс, — пояснил мальчишка.
— Тогда это в его стиле. Он становится разговорчивым, когда у него начинаются трудности. Или впадает в ступор.
— Да, у него такое было, когда приходили пауки. Он сам сказал, что был в ступоре, и они его не заметили.
— А ты говоришь, что все разом уснули после посещения пауками? — вспомнил Трой.
— Да, кроме нас двоих. — Ванька подошёл к дереву и ухватился за лиану. — А можно мне забраться на ветку?
— Только на самую нижнюю, — предупредил я.
— Интересно зачем? — Трой задумчиво нахмурил брови.
— Да чтоб не свалился с непривычки, — ответил я.
— Да нет, я про пауков и про сон. Что за процедура? Вдруг их усыпили в хорошем смысле этого слова, потому что заметили ненормальную активность? Может быть, пауки по аналогии с нашим представлением о неисправностях запчастей являлись своего рода заплатками в программном обеспечении, возвращающими продукт в нормальное состояние, — предположил Трой. — Плазмоиды же не воюют с нами, они просто хотят, чтобы продукт, которым мы для них являемся, не терял своих рабочих свойств. Сон — отличный способ консервации нас в нужном состоянии.
— А если они больше не проснутся? Если их ввели в такое состояние навсегда? Как мы их всех вытаскивать отсюда будем? — Предположение меня напугало.
— Пойду проверю. — Трой взял в руки винтовку.
Он ушёл и отсутствовал минут пятнадцать. Вернулся бесшумно, с выпученными глазами. Я сразу понял, что рядом с нами опасность. Трой указал рукой в сторону провала. Галим понял его без слов, а Ванька, совсем не привыкший к такому, спокойно сидел на ветке, мотая ногами. Я жестами показал ему молчать и мотнул головой, чтобы он слезал. Вместо того чтобы спрыгнуть, мальчишка начал смотреть в разные стороны.
— А зачем? — наивно поинтересовался он, не увидев ничего опасного.
Мне пришлось поймать его за ногу и бесцеремонно стащить с дерева. Вместе с ним я спрыгнул в провал, держась за лиану, как Тарзан, одной рукой. Только я оказался под защитой зелёного покрывала, над головой пронёсся аппарат небольшого размера. Это было именно техническое устройство, издающее гул при работе, а не биоробот.
— Плазмоиды пожаловали на летающих ступах, — прошептал Трой. — Если хочешь сделать работу хорошо, сделай её сам, — объяснил он появление самих пришельцев.