Я свидетельствую перед миром
Шрифт:
Посреди этой самодеятельности и неразберихи мало-помалу все же стали появляться некоторые ориентиры и общие принципы. Наиболее устойчивыми оказались старые политические партии, отнюдь не уничтоженные немецкой оккупацией. Объединение происходило одновременно извне и изнутри: с одной стороны, укреплялись связи между подпольным движением в самой Польше и польским правительством в Париже во главе с генералом Сикорским [49] ; с другой — сами партии сближались между собой перед лицом общей угрозы. Другим организующим началом стала армия. Стояла задача объединить разбросанные по стране остатки вооруженных сил в новую сильную структуру [50] .
49
30 сентября 1939 г. в Париже начало действовать законное правительство Польской Республики, сформированное в соответствии с конституцией 1935 г., которая предоставляла президенту страны особые прерогативы «в военное время»: в случае невозможности исполнять свои обязанности он имел право личным решением назначить полномочного преемника. Интернированный 18 сентября 1939 г.
50
Помимо «Службы победе Польши» (см. прим. 5 к главе V /В файле — примечание № 39 — прим. верст./), в разных областях страны существовало еще пять аналогичных организаций, но варшавская была самой мощной и эффективной. 13 ноября в Париже глава правительства генерал Сикорский и генерал Соснковский, возглавивший комитет министров по делам отечества, объявили о создании Союза вооруженной борьбы, который уже к началу 1940 г. объединил под своим руководством все очаги вооруженного сопротивления, а в 1942 г. был преобразован в Армию Крайову (АК), т. е. Отечественную армию.
Свое второе задание я получил от Национальной партии [51] , одной из самых активных движущих сил объединения. Я должен был отправиться во Львов, тогда оккупированный русскими, выполнить там кое-какие поручения, а затем постараться попасть во Францию и установить контакт с польским правительством. Генерал Сикорский приказал всем молодым полякам пробиваться во Францию и вступать в польскую армию. Этот приказ относился в первую очередь к летчикам, авиамеханикам, морякам и артиллеристам, к которым принадлежал и я. Таким образом, очутившись во Франции, я мог бы выполнять двойной долг: повиноваться генералу и служить Сопротивлению.
51
В 1939 г. распоряжения отдавались не от лица Национальной партии (см. след. прим.), а от группы политических лидеров, объединившихся вокруг Рышарда Свентоховского, личного друга и доверенного лица генерала Сикорского.
В то время политическим партиям в Польше и парижскому правительству необходимо было укреплять связи между собой. Правительство нуждалось в поддержке населения оккупированной страны. А игравшие важную роль в Сопротивлении политические партии, единственные представители этого населения, нуждались в поддержке правительства и желали, чтобы их мнения были услышаны союзниками. Правительство в изгнании было единственным органом, который мог выражать эти мнения.
С помощью циркулировавших между Польшей и Францией эмиссаров были установлены правила сотрудничества. Каждая из ведущих партий должна была делегировать своих представителей в Анже. Ими могли стать члены кабинета Сикорского или кто-то из лидеров либо просто членов этих партий, уже находившихся во Франции. Таким образом, главные политические силы: Национальная [52] и Крестьянская партии [53] , Польская социалистическая партия [54] и Партия труда [55] — получили возможность влиять на правительство. В самой же Польше эти партии вступили в коалицию, которая в свою очередь обеспечивала влияние правительства в изгнании на ситуацию внутри страны. Это придавало ему больше веса в глазах союзников, поскольку подтверждало, что правительство — не фикция, а властная структура, которая действительно управляет на расстоянии ходом событий в оккупированной Польше.
52
Национальная партия — политическая партия движения «Национальная демократия» (эндеция — от НД), возникшая в ходе преобразований внутри лагеря эндеции: в 1905 г. была образована Национально-демократическая партия (НДП), в 1912 г. под эгидой эндеков возник Национально-крестьянский союз, который в 1928 г. стал Национальной партией, сокращенно СН — от польского названия Stronnictwo Narodowe.
53
Крестьянская партия (СЛ) — от польск. Stronnictwo Ludowe.
54
Польская социалистическая партия (ППС) — от польск. Polska Partia Socjalistyczna; в период оккупации (1940–1944) носила название PPS-WRN (Свобода, равенство, независимость).
55
Партия труда (СП) — от польск. Stronnictwo Pracy,
В Варшаве частичное соглашение между партиями установилось еще в сентябре 1939 года, в достопамятные дни обороны столицы. Тогда, несмотря на разницу во взглядах, политические организации проявили замечательную дисциплинированность и преданность общему делу, перейдя в подчинение защитникам города.
Во Львове мне предписывалось выполнить двойную задачу: во-первых, привести к такому же согласию тамошние отделения разных партий, во-вторых, установить тесную связь между местной и столичной подпольными организациями. Кроме того, я должен был рассказать львовским лидерам, какие порядки установили на оккупированных землях фашисты, и расспросить их о порядках, установленных советскими оккупантами, с тем чтобы потом передать всю информацию польскому правительству во Франции.
Инструктировал меня Борецкий [56] , один из главных организаторов Сопротивления. В межвоенный период он занимал ключевой пост в Министерстве внутренних дел, после переворота 1926 года его отстранили от должности, и он примкнул к оппозиции. Это был знаменитый адвокат, с обширной клиентурой и огромными связями. Я много слышал о нем до войны, но лично не знал. И очень удивился, что он продолжал жить в своем доме под своим именем. Меня принял высокий худощавый человек лет шестидесяти. Принял очень тепло — видимо, слышал похвалы в мой адрес. На всякий случай, чтобы не оставалось сомнений, тот ли я, за кого себя выдаю, мне дали запечатанный конверт с половиной газетного листа. Вторая половина, которая должна была идеально совпасть с первой, находилась у Борецкого. Я предъявил конверт, он взял его, унес, не говоря ни слова, в соседнюю комнату и очень скоро вернулся, улыбающийся.
56
Под именем Борецкого в книге выведен Мариан Боженцкий (1889–1942). Боженцкий родился в г. Сувалки, в то время входившем в состав России, в семье государственного служащего. Изучал право в Санкт-Петербургском университете. В 1916 г. обосновался в Варшаве, с июня 1918 г. работал в Министерстве внутренних дел, был начальником департамента полиции. Именно он стал организатором государственной полиции, которой руководил в 1923–1926 гг. В эти годы под его началом работал брат Яна Карского Мариан Козелевский. Потеряв должность главного коменданта полиции после государственного переворота 1926 г., Боженцкий в 38 лет начал блестящую карьеру адвоката национал-демократической ориентации. С 1927 по 1934 г. — вице-президент (заместитель мэра) Варшавы. Активный деятель Национальной партии, с 1937 г. — член Партии труда. После начала войны решил остаться в Варшаве, принимал участие в руководстве героической обороной столицы. После капитуляции Варшавы 28 сентября стал одной из центральных фигур гражданского сопротивления. Мариан Козелевский порекомендовал ему своего брата Яна на роль специального агента связи с правительством; 30 марта 1940 г. Боженцкий был арестован и со своим агентом больше не встречался. Его пытали в тюрьме, затем отправили в концлагерь Заксенхаузен, а оттуда в Маутхаузен, где он был убит.
— Рад видеть вас, — сказал он. — Все в порядке, и цель вашего прихода мне ясна. Вы отправляетесь во Львов, а потом во Францию.
Я кивнул. Борецкий любезно предложил мне сесть, как бы намекая на то, что, прежде чем погрузиться в сложные деловые разговоры, мы можем просто пообщаться по-человечески. Жил он один — семью отправил за город — и был доволен, что так хорошо устроился. Он заварил чай, налил две чашки и предложил мне печенье — далеко, как я заметил, не свежее.
— Я легко со всем справляюсь сам — спасибо маме и скаутским лагерям. Меня рано научили готовить, чистить себе обувь, пришивать пуговицы. Так что отлично могу о себе позаботиться, пока нет домашних. И очень хорошо, что их тут нет, потому что, если меня схватят, пострадаю я один.
Борецкий и со случайным гостем обходился так, что тот быстро осваивался и чувствовал себя на дружеской ноге с хозяином.
— Судя по всему, — сказал я, — топить печку вы, кажется, не научились.
— Не очень учтиво делать такие замечания, — укоризненно сказал Борецкий. — К тому же вы ошибаетесь. Мерзнуть как раз очень полезно. Надо привыкать к холоду. Весьма вероятно, что нам еще не одну зиму придется пережить в оккупации. Война может затянуться, а угля не достанешь.
В квартире действительно было страшно холодно. Хозяин ходил в пальто, да и у меня не возникало желания снять свое. Я знал о Борецком гораздо больше, чем он обо мне. Слышал о его активной подпольной работе, о попытках связаться с правительством во Франции и о неустанной заботе об организации польского Сопротивления.
— Вы не думаете, что опасно жить здесь под своим именем? — спросил я.
Он пожал плечами:
— Сегодня не угадаешь, что опасно, а что нет. Что касается меня, то было бы так же неосторожно, если бы я жил в Варшаве, где я довольно известен, под чужим именем. По своему официальному адресу я почти не бываю. Обычно живу и работаю там, где меня не знают.
— Ну и что это дает? Если гестапо заподозрит, что вы связаны с Сопротивлением, за вами установят слежку.
— Вы правы. Но я принял меры предосторожности. Меня всюду сопровождают свои люди. Если они обнаружат, что за мной следят, я сменю имя.
— Но будет уже поздно — ведь вас могут схватить прямо на улице.
— И это верно. Что ж, надеюсь, я хотя бы успею проглотить свой сахарок.
Он вытянул длинную костистую руку. На среднем пальце поблескивал странной формы перстень. Пальцем левой руки Борецкий нажал на перстень, вправленный в него рубиновый «глазок» отскочил в сторону — внутри лежала капсула с белым порошком.
— Я читал, что такие штучки были в ходу у Медичи и Борджа, но никак не думал увидеть нечто подобное в Варшаве, разве что в кино.
— Ничего удивительного, — спокойно возразил Борецкий. — Это только доказывает, что люди не меняются. Сходные надобности порождают сходные средства. Всегда находятся гонимые и те, кто на них охотится, кто ненавидит людей и рвется править миром. Я вижу, вы недавно в Сопротивлении.
— Да, я вступил в организацию недавно. И хотя горжусь этим, но, честно говоря, такая работа мне не по душе.
— А что вам по душе? Чем вы собирались заниматься до войны? Что делали?
— Собирался заняться научной работой. В частности, меня привлекала демография и история дипломатии. Правда, диссертацию мне защитить не удалось, но я все равно хотел бы спокойно заниматься научными изысканиями.