Я - твое наказание

Юнина Наталья

— Вынужден признать, что я не умею красиво выражаться. Когда я говорил про дружить, я не имел в виду дружбу. Ее не бывает между мужчиной и женщиной. Я имел в виду сделать наш брак настоящим.

Я не вчера родилась. Понимаю, что сейчас произойдет, если не выгоню его или не уйду сама. Резко приподнимаюсь с кровати, не желая проверять ни себя, ни его на выдержку. Вадим тут же поднимается с корточек, возвышаясь надо мной.

— Уже поздно. Уходи.

— Насть…

Поймав меня за подбородок, Вадим наклоняется и прижимается к моим губам. Не так грубо, как в прошлый раз,

но чуть сжимает, заставляя приоткрыть рот. И стоит мне только поддаться его натиску, как он ослабляет хватку. Целует мягко, не напирая. Впервые концентрируюсь на своих ощущениях и сейчас понимаю, что его борода ни капельки не колется. От этого осознания становится весело. Наверное, благодаря этому я и пропускаю момент, когда оказываюсь лежащей спиной на кровати.

Я бы могла сказать, что я ничего не соображаю, но это не так. Я прекрасно осознаю, что Вадим снимает с себя футболку и нависает надо мной. Закрываю инстинктивно глаза, когда вновь ощущаю его губы на своих.

Глава 15

Толкается языком мне в рот, стараясь вовлечь в процесс. Я не сопротивляюсь, но и не отвечаю, мысленно борясь со своей совестью. Оттолкни. Просто оттолкни. Наутро будет стыдно, если позволю себе лишнего. И несмотря на доводы затуманенного алкоголем рассудка, я закидываю руки Вадиму на плечи и начинаю отвечать на поцелуй. Он не напирает, целуем мягко, как будто пробует меня на вкус.

На рецепторах ощущается вкус табака и мяты. Мне должно быть противно, учитывая, что я терпеть не могу запах сигарет, но мне, черт возьми, приятно. И пахнет от него его запахом, а не духами этой дылды.

За своими раздумьями пропускаю момент, когда оказываюсь с развязанным халатом. И если бы не рука Вадима, блуждающая по моему животу, так бы и летала в облаках.

Он отрывается от моих губ, переходит на шею, жаля обжигающими поцелуями. Дыхание спирает от слишком откровенных ласк. Кажется, я забываю как дышать, когда он сжимает мою грудь.

Сердце колотится как сумасшедшее, когда я ощущаю его губы на моей груди. Закрываю глаза не в силах на это смотреть. До боли сжимаю и впиваюсь ногтями в собственные ладони, чтобы хоть немного себя отрезвить. Но, кажется, не помогает, я начинаю ерзать на кровати. И только тот факт, что Вадим разводит мои ноги, меня отрезвляет. Когда я чувствую, как он поддевает белье, не выдерживаю.

— Не надо, — протестующе мычу в ответ на его прикосновения. — Нет, я не хочу, — сжимаю его руку.

— Я только поглажу.

— Нет, — как заведенная мотаю головой.

— Да. Только сделаю тебе приятно и на этом все, — улыбаясь произносит Вадим.

Не настолько я пьяная, чтобы не понимать, что никакими поглаживаниями это не закончится. Я ведь буду себя ненавидеть наутро.

— Ты не остановишься.

— Остановлюсь.

— Вре…

Не дает мне договорить, впиваясь в губы. В этот раз нежностью и не пахнет. Целует грубо, до легкой боли. А я долбаная извращенка от этого завожусь. Трусь об него как кошка и чувствую себя невероятно счастливой, плавясь под его наглыми прикосновениями.

И дальше бы летала в облаках от счастья,

если бы память не подкинула его разговор с ненаглядной Сашенькой. И такая злость поднимается на себя за то, что позволяю себя трогать после услышанного. Сделай хоть что-нибудь, пьяная дура!

Точно пьяная, раз единственное на что я сподобилась, это сжать через штаны его стояк.

— А что это такое, не подскажешь? — почти не своим голосом произношу я, пытаясь отдышаться.

— А ты не знаешь что это? — усмехается мне в губы. Уворачиваюсь от очередного поцелуя.

— Честно говоря, не доводилось раньше трогать эту штуку.

— Ну я рад, что в пальпации я первый, однако заканчивай делать из себя дурашку.

— Не поверишь. Не делаю. Почему он твердый, не подскажешь? — мне бы отпустить руку, а я зачем-то так и сжимаю его хозяйство. Интересно, какой он без одежды.

— Тебе по-умному? Потому что пещеристые тела наполняются кровью и он увеличивается в объеме и становится твердым.

— А почему они наполняются кровью? — сжимаю еще сильнее, на что Вадим не выдерживает и перехватывает мою руку.

— Малыш, если хочешь меня потрогать, это делается не так. Я попозже научу, раз кое-кто не сподобился.

— Я догадываюсь, что не так. Ты не ответил на мой вопрос.

— По той же причине, от чего у тебя трусы мокрые.

— У меня сухие.

— Да ладно? — насмешливо произносит Вадим, направляя руку к моему белью, на что я перехватываю ее и со всей силы впиваю ногти.

— Тебя какая сейчас муха укусила? Нормально же все было.

— Нормально для чего? Для того, чтобы трахнуть пьяное, не очень привлекательное, но нужное тебе приложение? Так ты своей Сашеньке сказал? Стой, там же было еще что-то типа, что я не интересую тебя как женщина. Ну так какого хрена у тебя стоит на непривлекательное приложение?

Не ожидал. По лицу вижу, что понимает о чем речь. Растерян и, кажется, зол.

— Я так не считаю. Это было глупостью с моей стороны.

— А это с моей, — запахиваю халат и тут же отталкиваю Вадима в грудь. Рывком встаю с кровати, Даровский следом за мной.

— Ты не должна была это слышать.

— А ты не должен был обсуждать меня с бабой, по которой сохнешь, хрен знает сколько лет!

— Не неси чушь. Да я не должен был это обсуждать ни с ней, ни с кем-то другим. Но вышло то, что вышло. Я не могу этого изменить. Если хочешь знать, я и тогда так не думал, сказал это намеренно, потому что хотел тебя тогда придушить. Тебя и твоего прилипалу бывшего. Я это ляпнул со злости. Не единожды ляпал, пытаясь убедить в этом себя, чтобы не связываться с малолеткой.

— Убедил?

— Я каждый раз себя одергивал, чтобы не связываться с тобой, зная, что между нами хрен знает сколько лет разницы. Но не всегда здравый смысл побеждает. Ты «уложила меня на лопатки». Довольна? Мне уже поздно меняться, я не стану другим. Но я готов пойти на уступки и тебе на встречу. Чего ты хочешь? Масштабно.

А ведь мне в пору радоваться, раз «уложила на лопатки». Но какая-то радость вперемешку с горечью. Скажи я ему снова, что хочу, чтобы меня любили, он рассмеется в ответ.