Я - твое наказание
Шрифт:
— Так пора отвыкать. Мне штаны вместе с трусами снять?
— Зачем?!
— Ну как это зачем? Ты же назвала меня страшным, точнее устрашающим. Чтобы тебя попугать, и ты села за долбаный стол и начала изучать со мной английский.
— Не надо. А то после прошлого раза не смогла уснуть. Всю ночь снилось, как меня душит питон.
Возьми да разбери, шутит или нет. Благо садится за стол и принимается как прилежная ученица выполнять задания под моим контролем. Хорошо хоть в этом я не совсем профан.
Час
— Послезавтра вечером мы идем с тобой на встречу. Ничего интересного и сложного, но ты там должна быть со мной. Давай перейдем на разговорный английский? Мало ли там тебе пригодится.
— Давай, — растерянно бросает Настя, как только я протягиваю руку и убираю выпавшую прядь ее волос за ухо. А так даже интереснее, нежели сразу затащить в койку.
— What are your favorite flowers? (Какие твои любимые цветы?)
А вот сейчас Настя в еще большем загрузе. То ли вопроса не понимает, то ли думает, какого хрена я это спрашиваю. Однозначно второе. Только не говори розы. Риск травматичности от них возрастает в разы.
— Lilak.
Сирень. Отличный выбор. Мне и самому они по душе. Только где я их сейчас возьму?
— Which country would you like to visit? (Какую страну ты бы хотела посетить?)
— Cuba.
— Okay. How old did you kiss? (Во сколько лет ты впервые поцеловалась?)
— Twenty. (Двадцать). And you?
— Sixteen. (Шестнадцать). Have you ever seen a penis? (Ты когда-нибудь видела член?)
Хорошо, что на столе нет ничего тяжелого и воспламеняющегося.
— Of course. (Конечно)
— Not mine. (Не мой)
— Of course, — ничуть не задумываясь вновь повторяет Настя.
— Not the penis of a neighbor in a lake or a maniac. (Не пенис соседа в озере или маньяка)
— Of course, — улыбаясь произносит эта маленькая бестия. Ну врет же.
— Will you give me a massage? (Сделаешь мне массаж?)
— Of course, no. The lesson is over. (Конечно, нет. Урок закончен).
— Да, пора сворачиваться. Мы немного засиделись.
— Ага. Может, ты уберешь с моей коленки руку и перестанешь так на меня смотреть?
Если бы не Настины слова, я бы и не понял, что моя рука покоится на ее ноге.
— Извини, руки после болезни живут своей жизнью. Кстати, на носу новый год. Ты не хочешь поставить и нарядить елку?
Не знаю, кто из нас больше удивлен я или Настя. Она и про мою руку забыла. По глазам вижу, шок сменяется на радость. Хочет елку. К гадалке не ходи.
Проблема в том, что у меня нет этого пылесборника, не говоря уже об игрушках. Надо, Федя, надо.
— Хочу, конечно. Только живую.
Твою мать. Еще лучше. От искусственной просто пыль. А тут
— Давай закажем. Завтра уже привезут.
— В смысле закажем? За деньги?
— Естественно. А за что еще?
— Ты белены объелся? Сами срежем за бесплатно.
— Это противозаконно.
— Ой, я тебя умоляю, а то, что они срубают елки и потом их продают законно? Лес общий. А если ты не умеешь пилить дерево, так и скажи. Я сама с Русланом сделаю.
Эти долбаные малолетки меня точно доведут до могилы раньше времени.
— Одевайся теплее. На улице мороз.
— Мы что сейчас поедем?
— Нет, блин, утром, когда светло.
— Но ты еще не выздоровел.
Тем лучше для меня. Ибо полностью здоровым я бы не объяснил свой придурочный поступок.
— Выздоровел.
Остановите землю, я сойду. В восемь вечера Даровский отвозит нас в лес. Ну никак он у меня не вяжется с мужиком, рубящим елку. Но он подошел к этому максимально ответственно. Взял веревку, пилу и садовую тачку. Выглядит максимально сосредоточенным. Не умничает, не бухтит, когда мы ищем приглянувшуюся мне ель.
Внутри себя я выплясываю ламбаду, осознавая, что он делает это для меня. Ему на фиг не сдалась елка. Да и не было ее никогда в их доме. Я это точно знаю, учитывая, что спрашивала на днях Руслана о новогодних украшениях. И все-таки права Эля. Игнор и равнодушие — лучшее средство. Пусть попотеет. И не только с елкой.
— Мне кажется, она большая. Не увезем, — хмурясь произносит Вадим.
— Тебе кажется. В самый раз. Пили.
— Держи фонарь ровнее.
— Окей.
И никакая он не неженка. Очень даже смахивает на настоящего мужика.
— А если нас поймают менты, ты же возьмешь на себя вину, если что?
— Конечно, нет. Это же твоя идея была рубить елку.
— Но ты хотя бы пожил, а я нет. Я не хочу в тюрьму на два года.
— Какая тюрьма? Просто штраф. Успокойся.
— В интернете пишут за редкие виды ели исправительные работы или два года тюрьмы. А ту, что вырубаем мы, смахивает на редкую.
И вот тут выражение лица у Даровского изменилось.
— Ты передумал ее пилить? Да ладно, какая вероятность, что мы встретим сейчас ментов?
И тут Вадим начинает заливаться смехом. И как это понимать?
— Малыш, с появлением в моей жизни тебя, нарваться на ментов — сто один процент из ста.
— Это что за намеки такие?
— Какие намеки? Только правда и ничего кроме правды, — как-то…обидненько.
— Почему ты называешь меня малыш?
— Тебе не нравится?
— Из твоих уст нет. И вообще это обезличенно. Так зовут девок, чьи имена не знаешь.
— Я еще ни одну женщину так не называл. Ты первая.
— Это комплимент?