Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!
Шрифт:
Из окна сквозь незакрытые шторы рассеивался звездный свет. Млечный Путь убегал вдаль…
Новый год встречали дома: Смирнов – в Ставрополе, Свириденко – в Ростове, Гаров – в Динской. Итожа прошедший, никто не мог желать лучшего – остались живы. Смирнова и Свириденко ждала дальнейшая служба в Буденновске, куда выводили 293 УНР, а Гаров покинул армию насовсем.
Серый пыльный Буденновск стремительно ворвался в жизнь Даши Свириденко. Словно ураган или смерч, ее муж заскочил однажды вечером домой: - Собирайся! – скомандовал он разгоряченно, энергично и по-деловому
– Куда? Куда собираться? – недоуменно проследовала за убежавшим в ванную Александром Даша.
– Я договорился со Смирновым. Будет ехать мимо, захватит нас с собой. В семь утра будь готова.
Косолапой походкой медленно вышел из зала Максим и спокойно, как бы между прочим, произнес:
– О-о! Папа плиехаль…
– Да Макс! Папа за тобой приехал. Поедешь с папой в город Буденновск?
– Саш, ну ты как всегда, в своем репертуаре! Заранее нельзя было сообщить? Все у тебя с бухты-барахты!
– А чего? Матери я позвонил. Утром она заедет за ключом, пустит сюда пока квартирантов.
– Вот как?
– А чего? Деньги помешают что ли? Я там, между прочим, квартиру снял не за так даром!
– Значит, мой голос в этой семье ничего совсем не стоит? Все решается за меня.
– Слушай! Давай не будем! Квартиру кто покупал? Ты что ли?
– Ну да! Я – всего лишь бесправная роженица и нянька твоему сыну! Иждивенка у тебя на шее!
– Конечно! А то не так что ли? – усмехнулся горделиво возвышающийся в центре кухни мужчина. – Меня кормить кто-нибудь будет?
Даша закрыла за собой дверь в зал:
– Ну, как же так можно? Вроде не чужие люди! Куда мне складывать за одну ночь вот эту вазочку, подаренную лучшей подругой, вот эти книги с дарственными надписями друзей, мамы, родных, вот это постельное белье, шитое самой с любовью? Ведь это же составляющие семейного уюта! Я все это люблю! Придут какие-то неизвестные квартиранты и будут все разглядывать, пользоваться! Ну, неужели нельзя было заранее меня предупредить? Я бы отнесла часть вещей к маме, чтобы они сохранились! Со слезами на глазах Даша достала с антресоли огромную дорожную сумку и стала складывать в нее самое необходимое.
– Андрей! Мне нужен четкий ответ: да или нет? Либо ты идешь на наши условия, и твои орлы провозят оружие с наркотиками через Таджикистан, и у нас с тобой после этого мир, дружба, любовь и что там еще, - жвачка, что ли!? – с легким кавказским акцентом, не спеша, говорил полноватый мужчина в возрасте, завернутый в простыню.
У его ног, в миниатюрном бассейне, плескались две совершенно голые пятнадцатилетние девчушки. Они хохотали и брызгали друг друга водой. Малкович тоже был завернут в простыню, и сидел в мягком кожаном кресле, как и его собеседник.
– А если ответ будет отрицательным? – осторожно поинтересовался он.
– Значит, наша «ореховская» братва тебя «душить»
– Ты, наверно, удивлен моими познаниями?
Малкович продолжал сидеть с отрешенным взглядом.
– Не удивлен. Молодец – хорошо держишься. Думаю, ты правильно меня понял.
Одна из девушек поднялась по лестнице бассейна и наклонилась к соседу Малковича. Взяв у него из рук бокал с «Мартини», она отпила несколько глотков и поставила его на маленький столик с фруктами. Потом села на колени мужчины и стала гладить волосатую грудь его из-под сбившейся простыни.
– Какая она прелесть! Моя малышка! – слащаво произнес он. – Ну давай: сделай папочке хорошо!.. Какая нежная ручка!.. О-о-о!
Малкович поставил свой бокал с шампанским рядом с другим, встал, откинул простыню и спустился в воду. Ухватил плавающую вторую девицу за мокрую копну волос и притянул ее за голову к себе. Рассмотрев пристально красивое, слегка испуганное лицо, он прильнул губами к ее губам.
Когда все закончилось, Малкович снова занял свое место в кресле, обтеревшись предварительно широким дорогим полотенцем.
– Кисонька, на сегодня хватит! Папочка позвонит тебе, когда захочет еще. Идите, отдыхайте, девочки, хорошо поработали! – авторитет «ореховских» провожал смачным взглядом голые бедра удаляющихся проституток.
Малкович сидел с закрытыми глазами, полностью облокотившись на спинку кресла.
– Я согласен, - ответил он Багрозарову, не открывая глаз, когда стихли девичьи шаги.
Прошла уже четвертая неделя, как Гаров поселился в доме у родителей Валерии. И с каждым днем надежда устроиться на нормальную оплачиваемую работу таяла со скоростью пропорциональной окончательно исчезавшим деньгам, полученным в Грозном. Период страха профессиональной невостребованности и нищеты, когда Александр оббегал все крупные предприятия станицы в поисках рабочего места, сменился равнодушием, когда он тупо выполнял поручения по хозяйству своей жены и тещи.
Накануне Дня Советской Армии тесть позвонил домой и быстро затараторил:
– Саша! Давай бегом! Хватай трудовую книжку, паспорт, и лети ко мне в администрацию! Я тут переговорил кое с кем. Иван Захарыч пообещал посодействовать. Так что давай, не тяни резину! Через 10 минут – чтоб у меня! А лучше сразу – в 13 кабинет. Запомни – Иван Захарыч. Ну и заскочи в магазин – коньячку ему, само собой, прихвати. Гаров с сумасшедшей скоростью прыгнул на сидение машины. Подъехал к магазину, купил, не задумываясь, самый дорогой коньяк, какой был. Плюхнулся снова за руль и… застрял. Любимая «девяточка» за-гло-хла! После нескольких нервных попыток завестись, Гаров плюнул на все, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.