Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!
Шрифт:
Прохожие на улицах Динской невольно провожали взглядами мчащуюся «девятку» с громко играющей музыкой. Гаров старался перекричать Филиппа Киркорова: «Дива Викторья, Афродита-а!…». И в какой-то мере ему это удавалось. Сердце его колотилось как никогда. Он не знал, правильно ли поступает, но отступать назад не привык. Ехал! И единственной настоящей верной подругой его была СВОБОДА!
– Андрюх! Я выехал! – радостно сообщил он по сотовому телефону, когда закончилась песня и станица осталась позади.
Удовлетворенный Малкович не
…Однако Андрей Андреевич Малкович вовремя к своим друзьям не прибыл.
Гаров который раз набирал зазубренный наизусть номер. И который раз слушал автоматический женский ответ сначала на русском, затем на английском языке. Малкович был недоступен более трех суток.
– Слышь, не кипятись, сядь, - обратился к Александру Смирнов. – Давай подумаем… Где он может быть?
– Да в том-то и дело, что где угодно! – скороговоркой выпалил Гаров и, по-шутовски кривляясь, показал рукой на шею, затем, схватив со стола пистолет, приставил его к виску: - Андрюха может сейчас беседы с Богом…
– Ага! Или с дьяволом, что скорее всего, - вставил Свириденко.
– Один хрен, - продолжал Гарик. – А мы тут сидим и не чешемся!
– Он что – мог нас кинуть? Вот так сорвать с места, и – кинуть? – сумрачно прочавкал жующий плов Мердыев.
– Не мог он нас кинуть, Леха! Не мог! С ним что-то случилось! – закричал Гаров.
– Давайте что-то делать!
Смирнов многозначительно посоветовал:
– Ты в милицию, Сань, заявление напиши! Так, мол, и так: пропал начинающий практику крестный отец русской мафии. Вернуть за вознаграждение. Нашедшему участковому – пожизненная крыша.
– Дошутимся! Потом поздно будет, - Гаров вдруг резко бросил пистолет на одинокий диван общежитской комнаты и бросился к раздавшемуся звонку.
– Малкович! Ты? Живой? Вот зараза! Где ты?
Все замерли, пытаясь расслышать знакомый голос.
– Сань! Меня тут, не поверишь, – пытали! Наркотики вкалывали и к дереву подвешивали вниз головой, - очень эмоционально, но абсолютно без жалости к себе, рассказывал Андрей.
Смирнов нажал кнопку «громкая связь», и не тихий сам по себе голос Малковича стал раздаваться на всю комнату.
– Мы все тебя слушаем! Здесь три дня тебя ждали: Смирнов, Свириденко, Мердыев… - Гаров от волнения закашлялся. – Так кто эти вонючие ублюдки, кто тебя «заказал»? И когда ты приедешь?
– А я, Сань, еду! Сейчас еду. Вот, блин, представляешь, после наркотиков – и за рулем! Эти, как ты говоришь, ублюдки – обычные русские провинциальные парни из Волгоградской глубинки. Разнюхали, что есть такой замечательный Малкович, который – просто дурак: возит в машине «бабок» немеряно, без охраны. А я-то деньги на счет положил. С собой у меня оказались лишь пара векселей. Как
– Андрюх! Ты издеваешься?
– Отнюдь. Они мне умереть не дали. Не убили же?! Такова моя благодарность им за сохраненную жизнь.
– Я с «отморозками» не якшаюсь, - резюмировал Смирнов.
– Ой, чей это голос слышу я, или мне это только почудилось?.. Смирнов! Родной! Как же я вас всех люблю, ребята! Приеду: возьмем пивка, девочек – и на море!.. Ва-у!.. Пост ГАИ виднеется впереди. Ростов! Уже Ростов. Теперь уже близко. Ждите…
Гаров и Мердыев сворачивали на улицу Ленина. УАЗик громыхал как ненормальный. Июльское солнце, расплавлявшее даже асфальт, постепенно уходило с зенита. Ейская жара спадала.
– О, Дарья Свириденко с Максом! – игриво сообщил Мердыев.
– Где? – повернул голову к тротуару сидящий за рулем Гаров.
– Да вон же, у санатория! Что, решил остановиться?
– Давай подвезем!
– Смотри у меня, Гаров! Она – девушка замужняя!
– Ну так и я женат!
Машина остановилась прямо рядом с Дашей. Она обернулась на сигнал. Улыбнулась, увидев знакомые лица.
– Красавица! Нам не по пути? – выглянул в открытое окно Александр. Потом Даша будет вспоминать каждое его слово, каждый взгляд, а пока - улыбка не сходила с ее губ. Мердыев молча поглядывал: то на Гарова, то на Дашу.
– Может и по пути. Я же не знаю вашего направления?! А мы идем домой.
– Значит, заполняйте свободные места.
На заднее сиденье забрался сначала ребенок, затем молодая мама.
– Санек звонит? Что говорит? – предусмотрительно напомнил о муже таджик. – Когда вернется?
– Говорит, Питер больше нравится, чем Москва. Только холодно там и дожди.
– А-а-а! А нам тут хорошо-о-о! Нас и тут неплохо кормят, - схохмил Гаров, подражая голосом мультяшному попугаю Кеше и вытирая салфеткой пот со лба. – Не поедем в Питер!
В какой-то момент Даше показалась в словах Гарова легкая обида или соперничество с ее мужем. «Действительно, почему Свириденко сразу умчался с Малковичем в Питер, а все остальные здесь? Почему Андрей взял с собой не Гарова? Она была счастлива рядом с Гаровым. Да! Да! Да! Тысячу раз счастлива! Но поняла, что в эту минуту он предпочел бы оказаться на месте Свириденко. Ее муж – гиперхолерик. Он борец! Без тени сомнений – «Я»! А Гаров? Лидер. Безусловно. Но другого плана. Он внушает любовь. Харизматик… Свириденко любить нельзя: чувства - для него слабость. Гарова – нужно, он без чувств не выживет. Я люблю! А любима?». Так про себя рассуждала Даша, наблюдая проплывающие мимо елочки.