Я, ты и наша тень
Шрифт:
— Дрянь! — проскрипел он, замахиваясь.
Торхан что-то пробормотал себе под нос и решительно встал между нами.
— Если вы хотите ударить девчонку, ваше право. Но Грэм желал видеть ее невредимой.
Багровый цвет лица старика сменился на серо-белый.
— Не смей указывать, что мне делать, — прошипел он и вышел прочь.
Торхан скрипнул зубами и многозначительно посмотрел на меня.
— Спасибо… — я благодарила его.
Благодарила человека, который обманом вторгся в доверие, похитил и доставил в это
Торхан долго вглядывался в мое лицо, словно искал в нем что-то личное, а потом резко повернулся и покинул комнату, напоследок скрипнув ключом снаружи.
Посадили под замок.
Бесцельно потолкав дубовую дверь, я огляделась.
И за что же такое счастье привалило? Увы, тайна самая банальная и самая загадочная, но безумно важная на данный момент. Хотя нет, есть еще одна тайна будоражащая мозг, и звучала она по-другому: где мой Хома?
— Хома… Хомочка… Пушистик!
В ответ тишина.
Случилось то, чего я, наверное, боялась всю жизнь. Верного Хомы не оказалось рядом.
Просто Тень… Маленькое существо, значащее в жизни так много.
— Хомка! — надеясь на чудо, я крикнула во все горло, но грызун так и не появился.
Оглядела комнату, которой суждено стать тюрьмой. Мрачная, вызывающая отвращение и страх.
За что я тут? Неужели все предостережения Хомки были неслучайны? Неужто за мной, и правда, охотились люди из Белоземья? Зачем? Только из-за того, что родители посмели полюбить друг друга?
Я присела на краешек кровати и обиженно засопела. Значит так, да? Ну, это вы зря. Еще никто не уходил безнаказанным от моей дикой и злопамятной фантазии.
Но сейчас главное выбраться отсюда. Покинуть башню, отыскать Хому и вернуться в Лаэрд. А потом… О, моя мстя будет беспощадной. Я так обхаркаю рожу старика за полученный недавно плевок, что он вовек не отмоется! И Торхан тоже получит свое. Гарантирую.
Если бы кто-то из них сейчас увидел бедную пленницу, наверняка сильно удивился, ибо вместо запуганной овечки пред ними предстала б истинная дочь Белоземья, повелительница Теней и отважная карательница мерзких душ.
Ну, по крайней мере, именно такой себя видела я: горящий взор устремлен в глубину комнаты. Глухие стоны порой вырываются вместе с дыханием из груди и согласно вторят шуму волн, что вздымаются, рокочут и с ревом, как вечное и бессильное отчаяние, разбиваются о скалы, на которых воздвигнут этот мрачный и горделивый замок.
Чтобы мстить, надо быть свободной, а чтоб стать свободной надо проломить стену, распилить решетки, разобрать пол. Хм, многовато… Тем более для этого нужно иметь время — месяцы, быть может, годы, а я не хочу столько тут просиживать.
Конечно, первые минуты заточения показались ужасными. Было очень обидно. Эти сволочи обвели меня вокруг пальца, как маленькую, неразумную девочку.
Но мало-помалу я все же смогла обуздать порывы безумного гнева.
— Да какого беса, в конце концов? Неужели и впрямь позволю им обращаться со мной подобным образом? Хома всегда был уверен в «высоком предназначении». Он оберегал и любил невыносимую «человечку», — на этих словах я, конечно же, всхлипнула и, утерев нос кулачком воинственно продолжила. — Не могу подвести его веру в меня. Так что… Держитесь, недруги, выхожу на тропу войны! Звучит возвышенно, что, как нельзя лучше подходит к данному моменту, — резюмировала вся такая самоотверженная я.
— Ой-ли, ле-ли-лелюшки,
Полетели Тенюшки,
По морям да по степям…
Чтоб ты в муках сдох, Торхан!
Старательно выводила я каждый раз, когда слышала шаги за дверью. Кто это был, конечно, не знаю, но приятно думать, что именно Торхан приходил послушать исполняемые мной оды в его честь.
— Бродят тени за оградкой,
Спи, дедуля, сладко-сладко,
Обхаркаю, как смогу,
Всю могилку старику!
А это уже хвалебная песнь для лысого старого гада. Пусть тоже послушает.
Вот таким незамысловатым способом я старалась скрасить пребывание в келье. Похитители не беспокоили, что впрочем, странно, так как голосок у меня не тихий, горланила громко, вкладывая душу. А для большего эффекта вообще перешла на абсолютно нецензурные куплеты. Жаль, что реакции на эти «пожелания» не видела. Но надеюсь, все были рады и просто стеснялись поаплодировать в открытую.
Одной было скучно. Раньше Хома всегда составлял компанию. Ну, или кто-нибудь из других знакомых Теней. А тут…
— Ты Тала?
Ой… досиделась в одиночестве… уже голоса слышатся.
— Тебя зовут Тала?
Какие настойчивые голоса.
— Ты меня слышишь?
— Отстань ты от нее. Видишь же — молчит, глаза в потолок уперла — значит, не слышит. Это не она. Тала должна уметь слышать всех Теней.
— Но в замке нет других пленников, кроме этой двуногой.
— Давай еще раз проверим.
Голоса замолкли. Оба разом.
Наверняка я схожу с ума. Странно. Может, это колдовство какое? Кто знает, чего можно ожидать от моих тюремщиков.
— Эй! А ты точно не Тала? — вновь уточнил первый голос.
— Она же нас не слышит! — возмущенно напомнил ему второй.
Голоса раздавались прямо около ушей. Сразу с двух сторон.
Я рискнула все-таки повернуть голову и углядела на плече ма-а-асенького паучка. Черненького такого. С восемью ножками.
— В последний раз спрашиваю, — пробормотал он. — Ты точно не Тала?
— Пошли уже отсюда! — на другом плече сидел точно такой же паучишка и нетерпеливо перебирал лапками.