Я умру завтра
Шрифт:
– Кто получает деньги?
– Доберитесь до последнего причала на пирсе. Там пришвартована яхта. Красная с белой полосой по корпусу. Поднимите крышку люка. Деньги в трюме.
– Выходит, эту ситуацию можно использовать?..
– Да. Команда на борту постарается долго не торчать в гавани. И они будут очень осторожны, так что не теряйте времени, чтобы прихватить и деньги и товар. У шкипера на борту есть полный рундук пистолетов с глушителями, которые он раздаст команде.
– Меня они не переиграют.
– Мое дело предупредить.
– А что ты объяснишь Филу? – спросил Ренцо.
– Ты
Ренцо, должно быть, хотел что-то сказать. Чуть помолчал и вдруг просипел:
– Притащи гонорар человеку.
– Ясно, босс, – откликнулся кто-то невидимый и вышел из комнаты. Я услышал щелканье замка и скрип двери.
– Неплохо работается, – сказал Ренцо. Он нервно постучал по стойке рюмкой. – Хотел бы я знать, что этот подонок сделает с оставшейся порцией...
– Продавать-то ее он уж точно не будет, – высказал предположение Джонни.
– А вы не думаете, босс, что, может, Веттер и Кули работали на пару?
– Я думаю, что Кули, скорее всего, много с кем занимался делами. Ну, хотя бы с той отвратной блондинкой. Когда я доберусь до нее, она у меня расколется. Черт побери, где были мои глаза!
– Я пытался втолковать вам, босс...
– Заткнись! – оборвал его Ренцо. – Выясни, что она знает.
Дальше слушать я не стал. Нырнув в темноту, я добрался до тропинки. Появился красноватый диск луны, и небо стало светлеть; ночь как-то странно преобразилась, и длинные пальцы теней дотянулись до кустов. Деревья превратились в огромные существа, которые, простирая когтистые лапы ветвей, шевелились под порывами ветерка, словно намереваясь кого-то схватить. Я дошел до того места, где оставил Хелен, нащупал пару камешков и бросил их в сторону кустов. Я услышал ее дыхание.
Она бесшумно вышла мне навстречу.
– Джой? – тихо спросила она.
– Да. Давай выбираться отсюда.
– Что случилось?
– Потом. Я двинусь к машине проверить, все ли чисто. Если будет тихо, следуй за мной. Поняла?
– Да... – Она замялась, но я не мог осуждать ее.
Перебравшись с гравийной дорожки на песок и стараясь держаться в тени, я достиг полянки, постоял немного, пока не убедился, что вокруг спокойно, после чего подобрался к машине.
Мне пришлось потрясти задремавшего водителя, и он тупо уставился на меня.
– Пока не выберешься на шоссе, огней не зажигай, а потом включи только подфарники. При лунном свете все видно.
– Эй... я не хочу никаких неприятностей.
– Ты их заработаешь, если не будешь делать, что тебе сказано.
– Да чего там... ладно.
– Через минуту появится женщина. Как только увидишь ее, снимайся с места – но без шума.
Долго ждать мне не пришлось. Я услышал скрип гравия под ее ногами; шла она быстро, но не суетилась. Затем донесся другой звук, от которого я оцепенел: тихий протяжный
– Давай, приятель!
Едва только двигатель заработал, Хелен кинулась бегом. Я на ходу втащил ее в салон и заставил пригнуться.
– Кто-то там... – начала она.
– Слышал.
– Я не разобрала, кто там был.
– Может, проскочим. Тут полно машин.
Хелен крепко держала меня за руку, вцепившись ногтями в ладонь. Она сидела вполоборота, платье задралось, обнажив блестящий нейлон на коленках, а грудью она прижималась к моему плечу. Она застыла в этой позе, пока мы не выбрались на шоссе, затем стала понемногу расслабляться и наконец откинулась на спинку сиденья. Я приложил палец к губам и показал на водителя. Кивнув, Хелен улыбнулась и снова сжала мою руку. Но на этот раз уже по-другому. Она улыбалась.
Мы добрались до города, и я расплатился с шофером. Он получил куда больше, чем по счетчику. Достаточно, чтобы долго держать язык за зубами. Впрочем, он и сам понимал, что, если он откроет рот, у него будут неприятности. Когда он исчез из виду, мы взяли другое такси, и я велел водителю отвезти нас в какую-нибудь маленькую гостиницу неподалеку. Как и следовало ожидать, он ухмыльнулся при виде моей светловолосой спутницы, пробормотал название и повернул за угол.
В том месте, куда он нас доставил, не задавали лишних вопросов и не интересовались, что вы там пишете в регистрационной книге. Я указал: «Мистер и миссис Валишевич», заплатил за неделю вперед, но когда портье прочитал запись, он бросил на меня подозрительный взгляд, потому что нацарапанная фамилия явно показалась ему слишком замысловатой, чтобы быть подлинной. Вероятно, он решил, что клиентура стала меняться. Очутившись в номере, я обратился к Хелен:
– Ты останешься тут на несколько дней.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Джой?
– Стоит ли?
– Ты странный, Джой. Очень странный мальчик.
– Перестань называть меня мальчиком.
Ее лицо озарилось нежностью, и она тепло улыбнулась. Она стояла расставив ноги и упираясь руками в бедра, словно готовясь выйти на сцену, и при взгляде на нее меня обожгло огнем. Она молчала, лишь время от времени с трудом переводя дыхание. Улыбаясь, она пристально смотрела на меня, понимая, что со мной происходит.
– Да, ты уже далеко не мальчик, – заговорила Хелен. Она протянула руки ко мне, и я обнял ее. – При первой встрече ты был мальчиком. Весь в крови, с грязным лицом. Я была тогда готова убить Ренцо. Никто не имеет права так издеваться над другим человеком, особенно над мальчиком. Но когда появился Джонни, ты стал совершенно другим. Не могу забыть, как ты с ним разделался.
– Он мог обидеть тебя.
– Ты повзрослел на глазах. Или возмужал? Я думаю, и то и другое. Ты стал уже взрослым мужчиной, Джой. Прошлой ночью... со мной. Ты мужал и взрослел у меня на глазах, и я надеюсь, что ничем не причинила тебе боль. Никогда и ни к кому я не испытывала такой нежности. Наверное, поэтому я и ушла из дома. Чтобы не причинять страданий. С кем бы я ни сближалась, они страдали. И я тоже.