Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
Артемис, в свою очередь, выслушивал невнятные речи подруги, баюкая ее, точно малое дитя. Он не хотел вселять в нее ложные надежды, оттого не стал утешать Минорию, говоря, что все обязательно будет хорошо — только и сказал, что надо жить дальше, не оглядываясь на прошлое. Но принцесса Венеры не могла не оглядываться. Призрак Адониса словно стоял позади нее, с немым укоряющим взглядом буравя спину.
Дочь Астарты со временем успокоилась, но ушла в себя, отказавшись от веселого общества подруг и самой Серенити. Она пускала в свои покои только Артемиса — он приносил ей еду, к которой девушка едва притрагивалась, и умолял воспрянуть духом. Он в деталях расписывал ей тревогу других принцесс, полные непонимания
Селене было тяжело смотреть на то, как ее племянница чахнет и увядает в своих покоях, обрекая себя на отшельничество. Она понимала, что после гибели Адониса в душе дочери Астарты что-то надорвалось, но искренне недоумевала, что могло связывать простого воина и принцессу Венеры. Она пыталась было расспросить Артемиса о причинах черной меланхолии девушки, но белый жрец наотрез отказывался говорить что-либо.
— Это тайна Ее Величества Минории, и я дал клятву молчать. Прошу простить, моя королева, но я сдержу свое обещание, — таковы были его слова.
Но вот в один прекрасный день двери покоев принцессы распахнулись и дочь Астарты появилась на пороге, как и прежде сияя красотой и очарованием, присущими лишь ей одной. Все еще немного бледная, но достаточно бодрая, чтобы вновь приступить к обязанностям хранительницы Серенити. Подруги окружили Минорию со всех сторон, дергая ее и расспрашивая о причинах, заставивших принцессу просидеть взаперти столько дней. Принцесса отмахивалась и приносила искренние извинения за то, что заставила их волноваться, но по-прежнему избегала заводить откровенные разговоры о том, что произошло за стенами дворца.
На следующий день после того, как Рейана отправилась на Терру, в голове Селены созрел грандиозный план, касающийся непосредственно Минории и лорда Кунсайта. Последний стал частым гостем лунного королевства, и королеве не составило труда догадаться о причинах столь частых визитов. Первый генерал вел себя спокойно и несколько отстраненно, но от проницательной Селены не мог укрыться его особый интерес к принцессе Венеры. Мужчина каждый раз интересовался самочувствием Минории, и в его словах сквозил легкий налет тревоги. Пусть закаленный в боях первый лорд Терры и не проявлял достаточно эмоций, Селена все же знала, что дочь Астарты занимает в его сердце особое место. Да и принцесса, казалось, относилась к Кунсайту с особым теплом… Не достаточно ли оснований, чтобы заключить брак? Благо первый генерал был одним из богатейших и влиятельных людей Терры и, став его женой, Минория обрела бы надежного мужа и не утратила свой прежний статус. Да и дальнейшую помощь, которую мог оказать этот союз Серебряному Тысячелетию, не стоило сбрасывать со счетов.
Решив не откладывать беседу с принцессой Венеры в долгий ящик, Селена сама пришла в покои Минории, где та отдыхала после напряженных тренировок. Девушка, увидев перед собой венценосную тетушку, вскочила со своего места и отошла к окну, сжав руки и чуть склонив голову. Однако королева махнула рукой, призывая дочь Астарты сесть, и устроилась рядом, начав разговор по душам:
— Как ты себя чувствуешь, дитя мое? — поинтересовалась Селена, коснувшись руки Минории.
Та пожала плечами и улыбнулась:
— Уже гораздо лучше, благодарю за заботу.
— Ты так похудела и сникла с лица, что в тебе с трудом можно узнать прежнюю хохотушку Минорию, — покачала головой королева и продолжила: — Тебе надо отдохнуть.
Принцесса изумленно воззрилась на Селену:
— Отдохнуть? Но ведь…
— Да, именно! — не дала девушке продолжить
— Я, должно быть, ослышалась, — осторожно начала принцесса, во все глаза уставившись на Селену. — Отпустить меня на Терру? К лорду Кунсайту? Без сопровождения?
— Именно! — просияла королева. — Советую хорошенько подумать над этим. Ты уже взрослая девушка, Минория, и вправе поступать так, как угодно тебе. Я, конечно, не настаиваю, но возможно те несколько дней, что ты проведешь в Арабии, заставят взглянуть тебя на мир в другом свете. Лорд Кунсайт — достойный и благородный мужчина; не скрою: я считаю его идеальным претендентом на твою руку и сердце, и…
— Я согласна, — быстро ответила Минория, останавливая поток излияний Селены, и женщина тут же улыбнулась, потрепав принцессу по плечу.
— Вот и славно, — заключила она, поднимаясь с места. — Я лично сообщу об этом генералу Кунсайту. Собирай тем временем все, что тебе понадобится на Терре, и не забудь сообщить, когда будешь готова…
Едва за Селеной закрылась дверь, улыбка на лице Минории померкла. Девушка отвернулась к окну, задумчиво уставившись на сине-зеленую планету, закрывшую половину небосклона. Принцесса вздохнула и прикусила губу. Что ж, выбор у нее теперь невелик. Детство кончилось, пришла пора более решительных действий. Артемис советовал ей не оглядываться назад — и она сделала смелый шаг вперед, переборов свою меланхолию. Теперь Селена призывала принцессу сделать еще один — на этот раз в объятия Кунсайта.
Дочь Астарты решительно поднялась с места и зашагала по комнате, обхватив себя руками. Хотела ли она сама делать этот шаг? Нет. Но сделать его стоило, ибо Минория во времена тяжких раздумий вывела для себя нерушимое кредо: она, и только она управляет своей судьбой. Отныне никто и никогда не заставит ее жить по чужим правилам. Да, она отправится в Арабию — лишь затем, чтобы понять, сможет ли она стать женой Кунсайта, переплести линии своей жизни с его. Когда-то давно, еще до войны, принцесса Венеры старалась понять его и полюбить; что-то даже получалось, но всякий раз на горизонте появлялся Эндимион, разбивая все ее усилия вдребезги. Как же Минория ненавидела его за это! И себя заодно — за то, что не смогла отпустить эту горькую любовь. Сколько слов, увещеваний потрачено зазря! Сколько слез пролито!
Итак, решено! Она тотчас же отправляется в Арабию вместе с лордом Кунсайтом. Время положиться на собственное сердце, раз рассудок отказывается мыслить ясно. Возможно, за эти несколько дней произойдет чудо и на осколках былого чувства распустится нежный цветок любви; если же нет — значит, она без сожалений изберет себе другой путь в жизни, и первому генералу будет с ней не по пути!..
…Вот она — Арабия. Край, где царит вечный зной и от края до края простираются раскаленные дюны и барханы. Куда ни глянь — всюду терракотовый песок да бледно-голубое небо с сияющим диском солнца в зените. Лениво передвигая ноги бредут корабли пустыни — величественно-равнодушные верблюды, понукаемые гортанными криками бедуинов. Медленно и величаво несут они свою поклажу — золото, драгоценные камни, ткани и специи, песок взметывается под их длинными ногами. Кажется, что в мире нет ничего, кроме этих бесконечных золотисто-терракотовых просторов да редких колючих кустарников, но вот на горизонте, точно призрачное марево, вздымаются золотисто-белые купола минаретов и дворцов знатных людей. Стены их, выложенные из белого камня, издали кажутся миражом, растворяются в дыхании самума — знойного ветра пустыни.