Я в моей голове
Шрифт:
– Серега, мы взрослеем?
– философски спрашиваю и продолжаю: - Просто думаю, что с возрастом, мы отдаляемся друг от друга. У каждого появляются свои интересы и заботы. А интересы друга или своей компании становятся вторичны. Так мы и остаемся одни или прибиваемся к другой компании, - раскрываю свою мысль.
– Чего это ты задумался так серьезно? Расстроился, что не все деньги сдали? Так я сейчас принесу. А завтра всем объявим - всем без исключения сдать обязательно, иначе пусть гуляют где хотят и с кем хотят. Принесут все, как миленькие, - предлагает радикально решить вопрос.
Я удержал
– Не надо. Это невыход. Я жалею, что все равно распадется наша компания. Сейчас нас удерживают общие забавы и опасность остаться одному. Ведь одному даже на танцы не походить. Поддержки, в случае чего, не будет. Но надолго ли мы рядом друг с другом. Вон, вам с Михой по осени в армию и 2 дня рождения в пилотке. Через полтора года я куда-нибудь поступлю и уеду, может насовсем. Грустно.
– Так у всех. Вон брат со своими старыми друзьями даже уже не собираются, только здороваются при встрече, минутку переговорят и разбегаются по своим делам. У многих семьи. А как они зажигали в молодости? Как мы. Сам ты слышал. Весь город ребят с Желтого дома знал и уважал.
– Вот и говорю - грустно, - повторяю.
Замолчали задумавшись.
– Брат насчет гитары еще менжуется. Я ему говорю, сколько лет ты ее в руки не берешь? Продай тому, кому она нужней. А он - пусть лежит, есть не просит. Подумаю. Может, продам, - вспомнил про мою просьбу.
– Не надо уже. Нашел неплохую гитару - Ленинградку, - опять успокоил я его.
– Мне название ничего не говорит, не разбираюсь я в них. А чего ты вдруг увлекся гитарой?
– заинтересовался он.
– Потребности души, - отшутился и уже серьезно продолжаю: - В голове бывает, появляются какие-то мелодии, некоторые неплохие. Хочется их повторить, а гитара - самый доступный и подходящий для меня инструмент.
– Вот почему ты хотел неплохую гитару?
– сообразил он и продолжил: - Композитором будешь?
– Вряд ли. Только для себя, а там видно будет. В институт собираюсь по технической части или в военное училище, - неопределенно раскрываю свои планы.
– Офицер из тебя получится, - констатирует он.
Помолчали.
– Ладно, спасибо, что не забыл о моей просьбе с гитарой. Пойду уроки зубрить, - поднимаюсь с сундука, на котором сидели.
Домашнее задание я закончил во втором часу ночи.
Вторая неделя.
На следующий день в школе я обошел своих ребят и спортсменов, заинтересованных в боксе. Собрал 16 рублей. Уточнил у Филиной начало репетиции. На секции собрал еще 12 рублей. Передал ключ от спортзала АлексЕ (Сереге Алешкину), авторитетному среди спортсменов и ровесников пацану, члену бюро ВЛКСМ. Сам отправился в Восточный поселок к заводоуправлению железобетонного комбината.
В Красном уголке на втором этаже, ориентируясь по шуму, обнаружил довольно большую группу смущенных черно-белых девчонок, внимательно осматривающих друг друга, что-то непрерывно поправляющих и при этом оживленно щебетавших. Некоторые из них были в солнечных очках. Увидев меня, все замолчали и уставились, кто заинтересованно, кто насмешливо, а кто вопросительно. В уголке на стуле с готовым аккордеоном обнаружил Толика, чувствующего себя явно не в своей тарелке. Увидев меня, он просто воспрянул
– Здравствуйте! Я надеюсь самое интересное еще не пропустил?
– пытаюсь шуткой разрядить обстановку.
Не слушая возникший галдеж, поднимаю руку, прерывая шум и продолжаю:
– Вижу, все вы красавицы, настроены по-боевому и готовы всех порвать на концерте, а заодно покорить всех ребят. Я не против. Пусть помучаются бессонницей, вспоминая вас.
Расслабились, заулыбались. Ко мне с улыбкой подошла Светка Воронкова.
– Очки все девочки не смогли найти. Может очки нарисовать?
– выдает первую проблему.
– Если даже у одной не будет очков, придется снять их всем. А насчет нарисованных? Мне, да и другим ребятам, я думаю, будет приятнее смотреть на ваши красивые личики, а не на боевую раскраску каких-то амазонок. Ответственно заявляю, как парень, - опять вызываю смех.
– Жалко, в очках так интересно смотримся, - печалится Светка.
– Не переживай, ваш танец и так произведет фурор, а завтра у вас всего лишь премьера. Вам после концерта столько будет предложений по выступлениям и столько вступлений, что успеете обеспечить всех какими-то очками, - успокаиваю.
Девчонки, прислушиваясь к нашему разговору улыбаются.
– Ну, а теперь поразите меня. Покажите, на что вы способны. Представьте, что вы выступаете в Кремлевском Дворце Съездов перед руководителем страны, - продолжаю настраивать девчонок, устраиваясь в третьем ряду.
Продолжая смеяться, девчата встраиваются в ряд, охватывая друг друга за талию сзади.
Светка, стоящая ближе к краю командует тихонько:
– Приготовиться!
– все подобрались, подняли головы и выровнялись. Толик в углу тоже напрягся и положил рука на кнопки и клавиши, внимательно глядя на Светку.
– Раз, два, три!
– продолжает она вполголоса.
Зазвучал проигрыш. Девчонки начали движения. Не ожидал. Двигались практически синхронно. Конечно, шероховатости были. Старался не засмеяться, ведь все-таки забавные некоторые фигуры получались. А мамы на последнем ряду ржали под конец не сдерживаясь.
Конец танца. Стоят выжидающе смотрят на меня.
– Браво! Молодцы! Не ожидал! Считайте, я и публика в восторге, - не стесняюсь сыпать комплименты и изображаю овации. Девчонки облегченно разулыбались. Они, что меня считают профессиональным хореографом? Я ведь первый раз в жизни это делаю. А они, как на экзамене, замерев и не дыша, ждут моей оценки.
– А теперь, чтобы из "замечательно" сделать "великолепно" я выскажу несколько замечаний и предложений, - замерли в напряжении.
– В танце держать голову прямо, приподняв подборок. Если нужно посмотреть на ноги, хотя чего вам на них смотреть, каждый день их видите. Это для меня и пацанов ваши ножки - шедевр природы и толчок для необузданной мальчишеской фантазии. (Смутились, но радостно). Так вот, если надо глянуть на ноги опустите глаза, а не голову.
Во время танца не улыбаться. Держите строгое, можно надменное выражение лица. Вы кто? Царицы! Остальные в зале - пыль у ваших ног. Вас ничего не должно смутить, не ваша ошибка, не то, что ребята от восторга полезут на сцену.