Я вам что, Пушкин? Том 1
Шрифт:
— Ну, блин, если так вопрос ставить, то туфли, конечно, — сказал Стэн, но не слишком уверенно.
— Вот и я так же, — подытожил папаша Нацуки, одергивая куртку, — потому по клубам и шарился.
Звучало это вполне разумно — я вполне мог понять. Сам рос даже не в среднем классе (хотя хер его знает, что теперь у нас средним классом считается), поэтому подобные выборы моим родакам приходилось делать часто. Оч быстро маленькому Гарику пришлось уяснить, что нельзя одновременно разжиться и экшн-фигуркой Человека-паука, у которого все конечности двигаются, и большой шоколадкой «Пикник». Я всегда выбирал Человека-паука. И
(своди куда-нибудь Монику. или Юри. или Юри с Моникой)
Не выйдет. Вне умиротворенной клубной обстановки они наверняка поссорятся. Даже на почве пристрастия к разным напиткам — одна по чаю угорает, другая исключительно кофе хлещет.
(закажи водки. она примиряет всех. отвечаю)
— Моя-то дочка тоже в какой-то клуб после школы ходит, — продолжил Кодзи, — вы случайно не знакомы?
Сейчас он вроде как расслабился, подозрительность с лица сошла. Не просто сошла — перетекла ко мне. Потому что я больше не мог не думать о том, что у него может быть доступ к консоли. А вместе с ним и все знания. О мире, его природе, о девочках и вообще. Сидел я сейчас как Питер Паркер перед Зеленым Гоблином на званом ужине. Одной только ошибки хватит, чтоб все к чертям полетело. Он свой прокол уже совершил.
— Может быть, — решил я ответить неопределенно.
Ответ по-хорошему требовалось развернуть. Однако меня спас Стэн.
— Приехали, — оповестил он, — давайте выгружаться.
Микроавтобус остановился перед четырехэтажным зданием из белого кирпича. Судя по яркости цвета, отстроенному совсем недавно. Больница, по традиции одаренная именем какого-то католического святого, то ли Бенедикта, то ли Марка, приветливо смотрела на нас множеством светлых окон. И вообще не было в ней какой-то фундаментальной угрюмости, свойственной реальному миру. Именно из-за этой угрюмости терпеть не могу все больницы и поликлиники. Суеверным или повернутым на магии никогда себя не считал, но все равно сидишь где-нибудь в очереди и поневоле закрадываются мысли, что здесь люди помирают. Может, даже в этот самый момент. Но у этого местечка вайб был вполне себе позитивный. Как в тайкуне комическом вроде Two Point Hospital.
Когда зашел в приемное отделение, этот вайб только усилился. Ничего роскошного, но вполне цивильно и на совесть отделанный холл. В углу телевизор висит с музыкальным каналом, транслирует клипы каких-то очередных корейцев. Забавно. И этот мир не избежал кей-поп безумия.
Интересно, жаждут ли узнать местные девчонки, чем пахнут члены группы БэТэЭс?
(а вдруг и твои подружки по литературному клубу не прочь были бы это выяснить)
Саёри и Нацуки — вполне возможно. Хотя у Сайки я никаких фанатских штук не видел, а ведь мерч как раз на таких вот девочек-припевочек и рассчитан. Моника, пожалуй, для корейщины слишком… рафинированная, а Юри наверняка угорает по какому-нибудь прогрессив-металу с песнями по пятнадцать минут. Или блэкухе, чем черт не шутит. Надо будет поинтересоваться при случае.
— Оформляй новенького, Кайри, — обратился отец Нацуки к девушке за стойкой, — подозрение на травму головы.
Та стряхнула со лба прядь волос (интенсивно-красных,
— Кодзи, ты же знаешь, что в таком случае каталка нужна, если ЧМТ, то нагрузки им противопоказаны.
— Он от нее отказался, — спокойно парировал мужик, — я предлагал. Просто когда парень в его возрасте в обмороки хлопается, это не нормально. Лучше будет, если Хагельман посмотрит. Он мужик умный.
— А какой у него возраст, кстати? — спросила Кайри.
Вместо ответа я протянул ей свою карточку ученика. Девушка кивнула и принялась заносить сведения в компьютер. Делала она это не очень ловко, одним пальцем по клаве тыкала, прямо как моя мамка с новым айфоном. Наверное, недавно только на работу вышла, еще не освоилась. Мы втроем — я, Моника и Кодзи — терпеливо ждали, пока эта самка слоупока переборет наконец систему. В приемном, кроме нас, почти никого не было. Только какой-то мелкий пацан со здоровенным пластырем на щеке ползал по дивану рядом с усталым парнем в футболке с черепом. В руках у мальчика мельтешили две зеленые фигурки.
— Папа, мы огки, огки! — радовался пацан, изображая звуки ударов.
— Да-да, — покорно соглашался отец, — орки. И урук-хаи. Не упади только, чучело мое.
(как же нечеловечески он заебался, согласись)
Почти как я сегодня. Да когда ж эта альтернативно одаренная закончит уже заполнять мои документы?
Время продолжало тянуться. На экране телевизора корейцев сменило изображение ночного города с высотками и неоновыми вывесками. Под бодрый евробит на экране появилась заставка. «ТУРБО РАЙДЕР» — гласили яркие буквы.
Поподробнее узнать, о чем это шоу, я так и не смог — отвлекли.
— Кто ваш контакт в экстренных случаях? — осведомилась Кайри.
— Я, — встряла Моника, — вот номер, запишите. Имя Моника, фамилия Сальвато.
— Какая у тебя подружка инициативная все-таки, парень, — заметил Кодзи.
— Ага, — машинально согласился я.
И только потом, когда Моника сцапала мою ладонь и сжала ее так, что могла бы сломать мне пару костей, до меня дошел смысл сказанного. Вот и все, кажется. Нагулялся свободным, начинаю себя закабалять.
(да к черту, ты и так на гарем выходить собираешься, можно уже начинать)
Тоже верно.
Наконец с забивкой инфы в компьютер было покончено. Кайри вернула мне карточку и сообщила.
— Повезло вам. Обычно доктор Хагельман в это время уже уезжает домой, однако сегодня по записи должен был прийти один постоянный пациент, который так и не явился. Поэтому вас ожидают. Офис направо и по коридору до упора.
Мы туда и направились. Перед самой дверью я взял Монику за плечи и сказал:
— Спасибо, Мони, дальше сам как-нибудь. Если я с тобой туда пойду, это будет инфантильно и кринжово. Сразу чувствую себя каким-нибудь лысеющим сорокалетним задротом, который до сих пор с мамой по врачам ходит. Брр, аж противно.
Моника усмехнулась.
— Надо же, Гару, не знала, что ты переживаешь из-за боязни показаться уязвимым. Я полагала, современных мужчин такое не особенно беспокоит.
Тебе-то откуда знать, а? Тяночка моя худенькая, нецелованная и далее по списку.
— Не знаю насчет остальных ничего, — заявил я, — но лично мне будет неловко.