Я вам что, Пушкин? Том 1
Шрифт:
Она поправила волосы и чуть наклонилась ко мне.
— Хорошо, Гару, тогда не стану ранить твою мужественность. Пойду решать вопросы с оплатой. Знаешь, нахожу удивительным, что это как раз тебя не задевает.
— Ничуть, — заверил я ее, — у нас с тобой блага несправедливо распределились при спавне, поэтому на такое я пойти готов. И даже всячески приветствую.
Она закатила глаза и буквально втолкнула меня в кабинет.
Доктор Хагельман оказался смуглым дядькой лет сорока пяти. Лицом он удивительно напоминал известного нынче актера Оскара Айзека. Запомнил я его, потому как по этому Айзеку что Ленка, что Милка кипятком ссались.
(хорошо что ты в ту игру не попал, правда?)
Господи Боже, да.
Хагельман долго вокруг меня суетился, проверял рефлексы зачем-то, потом в глаза фонариком посветил. Я такое пару раз видел на матчах НБА после особо жестких падений, однако сам испытал впервые. Осматривал он меня весьма дотошно, но я предполагал, что этим все не ограничится. Так и оказалось.
— Пройдемте, юноша, — сказал Хагельман, указывая в смежную комнату, — сейчас проведем магнитно-резонансную томографию. У вас противопоказания есть? Кардиостимулятор, слуховой имплант, может, металлосодержащие элементы?
Да черт его знает, этого ГП. Может, он на самом деле как Терминатор, весь металлический.
— Да не должно быть, — сказал я неуверенно.
Доктор нахмурился.
— А медицинская карта у вас с собой?
Почти, доктор. В Москве лежит. Щас сгоняю, мигом.
— Нет у меня ее. В предыдущей клинике потеряли, — соврал я, — а электронного документооборота там не предусмотрено. Главврач упоротый ретроград, наверное.
Хагельман понимающе кивнул. С такими кадрами он явно сталкивался.
— Ложитесь. Процедура не самая комфортная, — пояснил он, — во время обследования будет много громких и резких звуков, поэтому, голубчик, постарайтесь не дергаться, хорошо? Вот вам наушники, наденьте. Как только начнем процедуру, я вам музыку пущу, и все спокойно пройдет.
Кое-как я залез на холодную поверхность и постарался устроиться поудобнее. Вышло с трудом — слишком уж жестко для моей костлявой спины. Но бывает и хуже — один знакомый с работы как-то делал снимок шейного отдела. Чел он достаточно габаритный, килограмм сто двадцать в тушке будет, так в клинике его в аппарат сперва еле засунули, а потом еле достали — все плечи в мясо ободрал. Видимо, томографы в Китае закупали и на нашего русского мужика они были рассчитаны чуть менее, чем совсем никак.
В моем случае обошлось, но ощущения все равно были дискомфортные.
Хагельман вручил мне наушники и нажал на клавиатуре пару кнопок. Аппарат загудел и отправил меня в свое темное нутро.
(проглотил. прямо как та же анаконда пресловутая)
Стараясь об этом не думать, я попытался отвлечься. Как раз в это время в наушники пустили саундтрек. Почему-то казалось, что в таких местах непременно используют какой-нибудь эмбиент расслабляющий или музыку в духе группы Энигма. Но Хагельман умудрился удивить — включил нью-вейв. Простенький, но симпатичный. Отчего-то мне показалось, что я его где-то уже этот трек слышал. Может, на ютубе попадался в очередной компиляции, коих я тысячи переслушал во время подготовки к экзам. А может, все из-за вокала. Немного депешей напоминает, только с очень… немецким прононсом.
Like the wind, you came here running
Take the consequence of living.
There’s no space, there’s no tomorrow
There’s no sent communication
Странно.
Check it in, check it out,
And the sun will never shine.
They’re alive anyway,
In the subways of your mind.
Когда с процедурой закончим, надо будет спросить у этого Айзека на минималках, что он тут ставит. Штука зачетная, в плейлист залетит однозначно. Правда, качество не ахти, как будто не очень хорошо рипнутую мп3шку слушаешь. Ну да ладно, по крайней мере, это лучше, чем унитазный скрип и скрежет томографа. Он как раз настойчиво пытался пробиться в уши.
(а ничего, вполне можно и полежать. как в камере сенсорной депривации. ну знаешь, такие баки с соленой водой)
Песня оказалась коротенькой, всего-то три минуты, не больше, и я уже начал прикидывать, что там дальше будет. Кьюр или какие-нибудь Джой Дивижн, однако безымянный трек запустился по второму разу. Понятно. Кажется, Хагельман сэкономил на фонотеке.
(здесь могла быть антисемитская шутка, но даже я не настолько отбитый, хихи)
Правильное решение, мозг, правильное решение. Пока что полет нормальный, подумал я… и тут же сглазил. Немилосердно засвербило где-то в районе левой лопатки. Ненавижу такие моменты. Собрав весь имеющийся запас терпения в кулак, я попытался стоически вытерпеть этот гребаный зуд, но хватило меня ненадолго, секунд на пятнадцать. Господи Исусе, ну почему именно щас?
(погоди-ка, отвлекись от своего горя чуток и послушай)
Сначала я не понял, к чему это. А потом услышал. В музыке что-то изменилось. Не настолько, чтоб броситься в уши, но достаточно, чтоб я заметил. Ритм стал медленнее, а в партии гитары добавилось характерного хруста. Словно звукарь взвинтил ей уровень настолько, что он клиповать начал. Странно, конечно, но, может, это от томографа помехи? Щас как раз самый разгар обследования, а я весь, черт побери, чешусь. И если сейчас же что-нибудь с этим не сделаю, то поеду крышкой нахрен. Хагельман, конечно, двигаться не велел, но если очень хочется, то можно.
Я попробовал слегка шевельнуться и осознал, что не могу этого сделать. Вообще никак. Даже голову передвинуть не выходит. Тут же ледяной волной накатила жуть, но целиком сознание уже не поглотила. Не новые ощущения — примерно так же было…
(где?)
…в кошмарной клубной комнате с Юри и остальными. Точно, именно там. Я почувствовал, как по лбу ползет капелька холодного пота. Казалось, что стенки аппарата начали сжиматься, как бы сдавливая. Никогда клаустрофобом не был, лифтов и прочих замкнутых пространств не шугался. Но, кажется, для всего есть первый раз. И как раз подошло время для моего.