Я вам любви не обещаю
Шрифт:
Залесский начал издалека. Поинтересовался степенью родства, связывающего Петра Родионовича с покойным князем Одинцовым. Задал вопрос о том, как давно господин Караулов знаком с княгиней Одинцовой. Здесь Пётр Родионович призадумался. Солгать о том, что не был знаком с Верой Николавной до приезда в Пятигорск, он побоялся, а потому, подавив тяжёлый вздох, принялся рассказывать о том, что княгиня Одинцова, в девичестве mademoiselle Воробьёва когда-то служила гувернанткой в доме Уваровых и именно там он с ней познакомился. Если бы Караулов осмелился посмотреть в лицо Залесского, то
— Что вам известно об отношениях княгини Одинцовой и графа Бахметьева? — осведомился Залесский, что-то записывая на листе бумаги.
— Об этих отношениях весь Пятигорск только и говорит, — осуждающе произнёс Пётр Родионович. — Неслыханный скандал, ваше благородие.
— Вы полагаете, Вера Николавна и Георгий Алексеевич давно знакомы? — поднял голову Залесский.
— Не могу знать, — излишне поспешно ответил Караулов, промокнув платком выступившую на лбу испарину. — Вам бы у его сиятельства спросить, — заёрзал он под немигающим взглядом.
— Непременно поинтересуюсь, — тихо заметил Залесский. — Я вас попрошу никуда не отлучаться из Петербурга, пока расследование по делу княгини Одинцовой не завершится, — добавил он.
— Стало быть, я могу идти? — едва не подпрыгнул на стуле Караулов.
— Вы свободны, — поднялся из-за стола Залесский.
— Простите, не знаю, как вас по имени отчеству, — смутился Пётр Родионович.
— Сергей Андреевич, — наклонил голову Залесский.
— Сергей Андреевич, а разве дело княгини Одинцовой не передали приставу по следственным делам? — робко осведомился Караулов.
— Передали, — коротко ответил Залесский, не пожелав более ничего добавить.
Петру Родионовичу пришлось довольствоваться этим.
Глава 50
Утро началось с того, что в спальне, где Вера провела ночь, появилась горничная графини Бахметьевой. Девица принесла платье и повесила на спинку стула, бережно расправив складки. И хотя двигаться она старалась тихо, Вера всё же проснулась и села на постели, попросив подать воды. Окинув её недовольным взглядом, горничная наполнила водой из графина стакан и подала его княгине.
— Её сиятельство желали бы видеть вас, — тихо произнесла она, забрав из рук Веры пустой стакан.
— Который час? — поинтересовалась Вера хриплым со сна шёпотом.
— Одиннадцать уж, — отозвалась прислуга.
— А его сиятельство… — робко спросила Вера.
— Господин граф отбыли на службу, — сухо ответила девица.
— Помоги мне одеться, — спустила ноги с кровати madame Одинцова.
Горничная тихо пробормотала что-то нелестное в адрес гостьи барина и отправилась на кухню за горячей водой.
Платье оказалось тесным в груди и в талии, оттого девица насилу застегнула на нём пуговицы. Расчесав светлые локоны княгини, горничная заплела их в косу и уложила короной на голове. Вера равнодушным взглядом окинула своё отражение в зеркале: на скуле всё также темнел синяк, под глазами залегли синие тени, поправила выбившуюся из причёски короткую прядь на виске и отправилась следом за прислугой в столовую.
Madame
— В вашем положении надобно лучше питаться, — нахмурилась Лидия Илларионовна, наблюдая за ней.
— Я не голодна, — подняла глаза от полной тарелки Вера.
— Я сегодня уезжаю, — сообщила графиня. — Но прежде позвольте сказать вам несколько слов.
— Слушаю вас, — отозвалась Верочка.
— Когда вы исчезли из жизни моего сына, признаться, я была рада. Четыре года — долгий срок. Я надеялась, что он забудет вас. И так бы оно и случилось, коли бы не то злосчастное назначение в Пятигорск. Вы были замужем, вы должны были ответить ему отказом, но вместо того завязали интрижку с ним на глазах всего города. Нынче вас обвиняют в убийстве. То, что Жорж не порвал с вами, стоило ему карьеры. Вы знаете, что его понизили в чине? До поручика, представьте себе.
— Я не знала, — опустила голову Вера.
— Если вы любите его, прошу, отступитесь. Вы же — якорь у него на шее. Вы сами пойдёте на дно и его за собой утянете.
Вера молчала, каждое слово madame Бахметьевой камнем ложилось на сердце.
— Что будет, коли вас осудят? — тихо спросила она.
И не дождавшись ответа, продолжила:
— Я знаю, что будет. Жорж поедет за вами в Сибирь! В Нерчинск! Неужели не понимаете, что погубите его?!
— У меня больше никого нет, кроме него, — тихо отозвалась Вера, не поднимая головы. — Я не могу покинуть Петербург, пока ведётся расследование.
Графиня тяжело вздохнула, поднимаясь из-за стола:
— Ежели вас всё-таки осудят, я позабочусь о вашем с Жоржем ребёнке, — обронила она, остановившись за спиной у Веры. — Я не ждала от вас другого ответа, просто хочу, чтобы вы понимали, чем он жертвует ради вас, хоть вы того и недостойны.
Вера услышала, как закрылась дверь столовой, и шаги madame Бахметьевой стихли в коридоре. Слёзы побежали по щекам, но она даже не попыталась вытереть их. Она так и сидела в столовой, где никто из прислуги не осмелился её потревожить. В коридоре слышались голоса, шаги, уронили что-то тяжёлое, графиня недовольно отчитывала нерадивого лакея — вся та суета, что всегда предшествует отъезду.
Но вскоре всё стихло. Графиня не зашла проститься, и Степан, заглянувший столовую, подтвердил догадку Веры, что madame Бахметьева уехала.
— Барыня, — робко поинтересовался он, — вам надобно может чего?
— Нет, ступай, — отпустила она слугу.
Большая квартира на Литейном погрузилась в сонную тишину. В кабинете графа громко тикали большие напольные часы, в самом дальнем конце апартаментов в кухне возилась кухарка, занимаясь обедом для господ. Степан, что-то напевая себе под нос, пришивал пуговицу на форменное пальто Георгия. До этого дня Вере не приходилось бывать в жилище Бахметьева, и она не зная чем занять себя, словно тень бродила по комнатам, пытаясь понять человека, что стал для неё центром мироздания.