Я вам любви не обещаю
Шрифт:
Минула зима. Столица с размахом гуляла Масленицу. Однако Вершинину было не до веселья, поскольку гулять ему было не на что, а за чужой счёт было неловко, хотя и звали неоднократно. Отношения с Бахметьевым испортились с того момента, как состоялся разговор в кабинете графа, на следующий день после визита к Епифановым. Константин Григорьевич был бы рад простить Бахметьеву его резкость, поскольку понимал причины, её вызвавшие, да только Георгий Алексеевич его сторонился, удостаивая лишь холодным кивком при встрече.
В последний день масленичной седмицы, в воскресенье,
Константин Григорьевич, заворожённый громкими криками, подбадривающими медведя, мельканием ярких цыганских шалей и юбок тоже остановился.
Кто-то толкнул его в плечо и Вершинин обернулся. Молодой человек, совсем ещё юноша залился смущённым румянцем и торопливо извинился. Лицо мальчишки показалось Вершинину знакомым. Рассеянно кивнув в знак того, что извинения приняты, Константин Григорьевич собирался пройти дальше, но встретившись с сердитым взглядом зелёных глаз, замер.
— Олеся Андревна, — снял он фуражку, приветствуя mademoiselle Епифанову, — очень рад видеть вас, — склонился он над её рукой, затянутой в замшевую перчатку, которую Олеся соизволила вынуть из беличьей муфты.
— Константин Григорьевич, — протянула девушка, — давненько мы не виделись.
— Да, довольно давно, — согласился Вершинин. — А Наталья Андревна разве не с вами?
— Натали? Нет, — рассмеялась Олеся. — Ей нездоровится, она осталась дома. Мы с Павлом Андреевичем, — кивнула она на брата.
— Как жаль, — вздохнул Вершинин. — Передавайте ей мои пожелания скорейшего выздоровления.
— Непременно, — кивнула головой девушка.
Вершинин собирался откланяться, но тонкая рука mademoiselle Епифановой проскользнула под его локоть и легла на рукав шинели.
Павел шагал вслед за сестрой и молодым офицером, стараясь не упустить их из виду, но в тоже время не подходя слишком близко, повинуясь молчаливой просьбе Олеси дать ей поговорить с поручиком наедине.
— Отчего вы перестали бывать у нас? — понизила голос девушка.
— Мне казалось, это очевидно, — также тихо ответил Вершинин.
— Вы прислали мне роскошный букет. Признаться честно, я ждала вас.
Вершинин изумлённо взглянул на свою спутницу, но она смотрела прямо, туда, где цыгане устраивали новое представление с гаданием по руке всем желающим.
Подстроившись под неторопливый шаг девушки, Константин Григорьевич размышлял над тем, как сообщить ей, что произошла ошибка, и букет предназначался вовсе не ей.
— Олеся Андревна, произошла ошибка… — вздохнул, решившись
— Я понимаю, — перебила его девушка. — Я понимаю, о чём вы желаете сказать, — потупила она взор и заговорила едва слышно. — Я привыкла к мысли, что стану женой Георгия Алексеевича, но то было до знакомства с вами, — подняла она голову и заглянула ему в глаза. — С того вечера всё переменилось. Я думала о вас, а потом получила те цветы в подарок… Господи! — вздохнула она. — Я не должна вам говорить этого. Вы мне не безразличны…
— Олеся Андревна, — смутился Вершинин, — цветы были ошибкой.
— Я знала, что вы человек чести, — вздохнула Олеся. — Я понимаю, ваши чувства. Мне так нелегко говорить о том. Я тоже совершила ошибку, опрометчиво дав своё согласие стать женой Георгия Алексеевича. Он совершенно равнодушен ко мне. Вы не представляете, какая жизнь меня ждёт, без любви, — на глаза mademoiselle Епифановой навернулись слёзы. — Неужели я столь многого желаю? Я всего лишь хочу быть любимой и желанной, а не постылой женой.
— Может быть, пока ещё не поздно, вам стоит объясниться с графом, — осторожно заметил Вершинин.
— Он не поймёт, — тихо всхлипнула девушка, приложив к глазам платочек. — Он совершенно бесчувственный человек. Я говорила с ним, но он даже выслушать меня не пожелал.
— Вы собирались расторгнуть помолвку? — искренне удивился Вершинин.
— Я спросила его о том, зачем ему понадобился весь этот фарс с ухаживанием и предложением руки и сердца, — невесело усмехнулась Олеся. — И знаете, что он мне ответил? — остановилась она, вынуждая и Вершинина замедлить шаг.
— Не имею ни малейшего представления, — отозвался Константин Григорьевич.
— Он ответил, что считает меня достойной титула графини Бахметьевой. И заметьте, ни слова о том, что чувствует ко мне.
— Печально слышать, — вздохнул Вершинин, искоса поглядывая на свою собеседницу.
— А потом вы пришли к нам. Я понимаю, что вы желали свести знакомство с Натали, но оказалось, что мы оба не властны над собственным сердцем, Константин.
Вершинин остановился. Олеся запрокинула голову вверх глядя ему в глаза. Слёзы повисли на роскошных тёмных ресницах, пухлые соблазнительные губы были чуть приоткрыты, будто приглашая к поцелую. Сердце замерло в груди и ухнуло вниз в сладкую пропасть.
— Обещайте, что я ещё увижу вас, — тихо прошептала она. — Обещайте, Constantin.
— Обещаю, — сорвалось с губ Вершинина.
Приподнявшись на носочки, Олеся коснулась губами его щеки и, не оборачиваясь, зашагала прочь.
«Боже мой, — простонал про себя Вершинин. — Что же я делаю? Что делаю? Верно, я с ума сошёл!»
На другой день, он получил записку без подписи, написанную аккуратным круглым почерком. Олеся сообщала, что на будущей седмице будет на воскресной службе в Казанском соборе. Прочитав послание, Вершинин тотчас сжёг записку и решил, что не пойдёт на встречу с mademoiselle Епифановой. Но пришло воскресенье и рано утром, надев под шинель парадный мундир, Константин Григорьевич направился к Казанскому собору.