Я верну тебя
Шрифт:
Времени на раскачку сопернику не даю. Двигаюсь легко, как пантера, мягко по кругу обхожу. Слабые места вычисляю. Ловлю момент…
Тут же прессую…
Ее имя по слогам, на каждый удар вместо привычного счета…
Ма… Кулаком снизу вперед… Пробиваю корпус.
На ощупь, осторожно прохожу глухую оборону…
Тиль… Наношу лоу-кик, удар ногой по внутренней стороне бедра противника.
Нарушаю его равновесие… Получаю фору в пару секунд времени… И мощным контрольным ударом…
Да… На последний
— Первый готов! Кто следующий?..
А краем глаза замечаю удаляющуюся фигуру Ройса…
Глава 19
— Моть, ну ты чего?
Мама появляется в дверях комнаты, а я глаза вскидываю, но тут же снова опускаю в книгу. Битый час читаю один абзац и не понимаю смысл.
— Мотя, слышь меня? — присаживается на край постели.
Я даже толком не заправляла. Так, накинула сверху как попало покрывало и скомкала тут же, усевшись с книгой. Не то что на яхте Валеха: все так аккуратно, красиво…
Губу до боли прикусываю и зажмуриваюсь…
Нет, плакать не буду!..
Медленно выдыхаю. Вроде, попустило…
— Что, мам?
— Ну не знаю, ты словно тень какая-то. Из комнаты сколько дней не выходишь. А ведь под домашний арест тебя никто не посадил.
— И что? Каникулы у меня, вот и отдыхаю, — переворачиваю страницу, типа, читаю.
— Вот именно, Моть: каникулы! Лето проходит, а ты ни на море с подругами, ни в магазин хотя бы.
— По дому же помогаю, — пытаюсь возразить, но мама неумолима.
— Моть, скажи честно: Кайсаров надругался над тобой, да? Потому ты такая?
— Какая, мам?
— Пришибленная, — выдает первое, что на ум приходит, а я усмешку не сдерживаю.
— Уж лучше бы так, — вздыхаю, но тут же жалею, что вслух произнесла.
— Моть, да ты че такое говоришь-то?
— Да просто вырвалось, мам! Не придавай значения. Просто не хочу никуда идти. Нет настроения!
— Почему? Дочь, поговори со мной, пожалуйста! Да, мы не всегда были откровенны с тобой. Признаю, что мало внимания тебе уделяла, но мне так больно видеть тебя такой, Моть!
Отбрасываю книгу в сторону. Порывисто к маме прижимаюсь. Голову ее к себе на грудь и по плечу глажу. А она уже всхлипывает…
— Мам, ну прости! Не плачь, пожалуйста! Все хорошо, правда! Ну, просто я…
— Что, Моть? — мама шмыгает носом, голову поднимает, ладонями слезы по щекам размазывая.
А я смотрю на первые ее морщинки, паутинкой расползающиеся от края глаз к виску, где уже блестит седина на волосах.
За всеми событиями мама и подкраситься забыла, а ведь собиралась.
А я и не думала, что занимаю столько места в ее сердце. Всегда казалось, что ее больше бизнес, деньги интересуют. А я так, поскольку
— Расскажи мне, Матильда! Что тебя гложет?
Накрывает мою руку теплой ладонью, мягко сжимает пальцы. А тепло уже по всему телу распространяется, сердце окутывая. И так хорошо становится!..
— Я влюбилась, мам…
— В… В Кайсарова? — не сразу произносит она, а я головой киваю, губы кусая.
— Как же… А он?
— А что он, мам? Занятой, взрослый мужик. Ему не до меня! Да, пересеклись, но после отправил домой, чтобы под ногами не путалась, — мало-мальски поясняю, сама поверить пытаюсь.
Но по сути, так и есть. Удивительно то, что девственности не лишил. Вот этот факт прям на пьедестал его возводит. Горячий, темпераментный, адреналин вместо крови, а сдержался.
— И ты решила себя замуровать в четырех стенах?
— Нет, просто…
— Матильда, девочка моя, ты еще молода и красива! Знаешь, сколько в твоей жизни еще таких встретишь? Пороги обивать будут!
— Таких уже не будет, мам…
— Значит, встретишь того, кто лучше. Кто сразу разглядит в тебе сокровище и скажет: "Моя!"
А я лицо в ладонях прячу, судорожно вздыхая. Память слова Валеха воскрешают, в тот первый день, когда в дом его приехали: "Имран, глазами смотрим, руками не трогаем, да? И другим скажи: моя девочка".
И вот как теперь…
Мама к себе прижимает, по голове гладит и как маленькую убаюкивает, из стороны в сторону покачиваясь.
— Все наладится, дочка. Вот увидишь!
А в ворота звонок раздается. Мало ли кто пришел, но сердце дрогнуло.
Мама быстро по лицу ладонями проводит. Платье домашнее одергивает и на ходу бросает:
— Я открою, Моть! А ты на кухню иди. Чайник поставь. Я там пирог приготовила.
— Хорошо, мам!
Ноги спускаю, шлепки босыми ступнями нащупываю. А сама старательно в окно не смотрю, где через дорогу дом Валеха виднеется.
Но за эти дни он во тьму погружен. Не светится как раньше, огнями не переливается. Словно, никто не живет в нем.
И так тревожно на душе становится…
А что если…
Врагов у Кайсарова много. Конкурентов. Завистников. Всем отомстить собирался. Доказать, кто хозяин в городе.
Но что если…
Из дома выхожу, чтобы в летнюю кухню пройти и чайник поставить, а сама на пороге застываю.
А сердце медленно в пятки расплавленным свинцом стекает, внутренности обжигая…
У ворот Ройс стоит, с мамой разговаривает. Она такая маленькая рядом с ним, что Ройс без труда поверх ее головы со мной взглядом встречается. Головой кивает в знак приветствия.
Я по пересохшим вмиг губам языком провожу, увлажняя. От косяка руку отрываю в надежде, что не упаду. А в ушах звенит от дурного предчувствия…