Я верну тебя
Шрифт:
— М-м-м, до чего же вкусно!
И нисколько не кривлю душой. Ах да, она же уже продана!
— Я же говорил! — ликует, накручивая новую порцию.
Но я вдруг решаю повторить его маневр и в ответ протягиваю спагетти на своей вилке. Вот и посмотрим, насколько обманчива примета…
А Валех голову набок склоняет. Глаза его темные за длинными, черными ресницами скрываются. Но я успеваю отметить их азартный блеск.
Ну же, босс! Давай, не томи девочку!..
На губах его улыбка озорная
Дыхание задерживаю, когда в свою очередь Валех ближе склоняется и губами с вилки карбонару стягивает. И на миг замирает, уставившись на грудь мою.
Глаза опускаю и едва вилку не роняю. От неловкого движения, пока вилку ко рту Валеха подносила, полы халата раскрылись, являя его взору самую красочную картину: два наливных яблока или аппетитные булочки. Смотря как для себя обозначит Валех, облизывая губы, проглотив одним махом спагетти.
— Ох, — вилку роняю, запахнув половинки халата на груди.
Щеки огнем горят от стыда и смущения. Глаза поднять на Валеха боюсь. А в груди что-то непонятное творится. Давит. Дышать не дает.
А соски бессовестно сквозь вафельную ткань халата топорщатся, настолько возбудились.
Тело предательски реагирует на взгляд Кайсарова, с головой меня выдает: мне уже мало поцелуя, хочу его и точка.
Но никогда в этом не признаюсь вслух. Даже на спор.
Сижу, губу кусаю, когда Валех руку протягивает и аккуратно выправляет ее. По щеке ладонью проводит, прядь волос захватывая и за ушко ее закладывает, лицо открывая.
— Матильда, кушай, пока не остыло. Ты голодная, девочка! Что еще хочешь? Фрукты будешь?
Молча головой киваю. Ресницами хлопаю, дыхание восстанавливая. Вилку подхватываю, а рука подрагивает.
— Не трону я тебя, Матильда. Не бойся! И не потому, что спорил. Ты слишком правильная для меня. Не хочу портить. Ешь и спать иди! Утром домой отвезу и больше мы не увидимся. Ты свободна, Матильда!
Поднимается из-за стола, тарелку свою убирает, выбрасывая в мусорное ведро остатки, и из каюты выходит, поднимаясь на верхнюю палубу.
А я сижу, едва не плачу. До боли губу закусываю. Чувствую сладковато-соленый привкус крови на языке.
Вот и все, Матильда…
Приключение закончилось.
Спор ты выиграла у девчонок. Валехом поцелована не раз, но при этом чистая осталась. Лишь на душе, которая все же на месте, такая буря эмоций, что выть хочется…
Глава 17
Легко сказать: "Иди спать", а как это исполнить, если я столько часов кряду продрыхла и сна ни в одном глазу.
Ворочаюсь, бока отлеживая. В иллюминатор смотрю,
Как и Кайсаров…
Разбередил душу девочки поцелуями сладкими и вниманием к ее персоне, от врагов спасая. И телефончик новый. И баиньки на яхте, чтобы никто не мешал.
Сам вкуснятину приготовил, поразив кулинарными способностями. С ложечки, буквально, кормил, и в сторону отошел. Неприступный и равнодушный, как ночное светило.
Ноги в коленях поджимаю, чуть ли не к самому подбородку подтягиваю, обхватив руками. А на душе так тошно становится.
Вот вроде и не надругался надо мной Вал. Нетронутой оставил, а состояние такое странное, словно побрезговал что ли…
Неужели, записи с видеокамер смотрел, о которых Ройсу говорил? Что там на них увидел? Почему мнение поменял?
Я уж толком и не помню, как дело было. Бежала без оглядки из дома, пока под дуло пистолета не попала. А потом… Кричала, отбивалась… Руки чужие на теле ощущала. Но ведь…
Или все дело в споре, что не тронет? Ведь выиграл, как ни крути. А теперь домой, девочка…
Слишком правильная для него, говорит. Но что-то не сходится…
Поднимаюсь с кровати, халат на себе запахиваю, поясом подвязываю. С тумбочки телефон беру. Красивый такой, новенький. Но уже не радует!
Не подарок — это вовсе, а откуп какой-то. А я не продаюсь, как бы ни говорил в начале знакомства.
Ничего мне не надо от него! Домой, так домой…
А телефон сама себе куплю. У папы с мамой денег попрошу в счет дня рождения. Не откажут!
Единственное, номер Ольги Петровны набираю. Так и не перезвонила ей.
Вал телефон классухи продиктовал, прежде чем из кают-компании вышел. Больше не возвращался, а яхта с места не двигалась. Так на якоре и стоит в открытом море.
Где он? Что делает?
Да какая мне разница…
Ты свободна, Матильда!
А у самой слезы из глаз как раз, когда гудки прерываются и на том конце провода голос Ольги Петровны отзывается.
— Алло…
Носом шмыгаю, о рукав халата его вытираю и быстро бормочу в ответ:
— Ольга Петровна, это Матильда.
— Ох, девочка моя! Ты где? Ну, почему ушла, а? Не дождалась…
— Да я… — вздыхаю и замолкаю, слова в предложение сложить не получается.
— Матильда, ты где сейчас? Нашел тебя Валех?
— Да, я с ним сейчас. Точнее… Он где-то тут, рядом.
— Солнышко, а с голосом что? Он обидел тебя? Все-таки тронул, да?
А я зубы стискиваю. Зажмуриваюсь. Ну вот как ей правду сказать, кроме того, что не прикоснулся. Посчитает дурочкой из переулочка.
Нормальные девчонки таких пацанов за версту обходят, а я…