Я заберу свою дочь

Багирова Александра

Говорит обо мне, как о вещи. Меня передергивает. Ореол таинственности мужчины лишь усиливает страх.

– Я не ваша. И никогда ей не буду, – отвечаю резко.

– Поехали, – снова холодный приказ.

Он вообще умеет общаться нормально?

Хочется взбрыкнуть. Сделать все наперекор. Но сейчас такое поведение неуместно.

Автомобиль срывается с места.

– Я верну вам деньги за лечение, – нарушаю гнетущую тишину.

В ответ только ледяная ухмылка. У него очень сочные губы, полные, но они не смягчают лица.

Передо мной хищник. В кабинете врача я в этом убедилась.

Хоть Павел Аркадьевич заслужил все, глупо отрицать. Когда эмоции утихли, ситуация выглядит иначе.

Константин мог покалечить врача, но не сделал этого. И в данном случае – это идеальное наказание, для такого человека.

Только страх все равно не уходит. Неизвестность та еще пытка.

Константин останавливается в центре города. Около одного из самых дорогих ресторанов. Выходит из машины, открывает дверцу с моей стороны. Подает мне руку. Игнорирую ее.

Не из вредности. Меня пугают его прикосновения. Будто он может сжечь меня дотла.

В ресторане нас встречают как именитых гостей. Константину в рот заглядывают, смотрят с благоговением. Перед Вениамином никогда так не расшаркивались. Правда, и в рестораны муж меня практически не водил. Это дорого, и нам надо было копить на будущее…

Закрываю глаза. Делаю глубокий вдох. У него будущее, а я у разбитого корыта, в компании неуравновешенного мужика.

Нас проводят в вип-зал. Маленькое и уютное помещение. Золотые узоры на стенах, декоративные растения. Официантка пожирает глазами Константина. Дай ей волю, прямо тут накинется… Мерзость.

Заказываю зеленый чай. Мужчина же выбирает немыслимое количество блюд.

– Тут отличная кухня, – откидывается на спинку дивана и буравит меня стальным взглядом.

Хочется спрятаться под стол. Ощущаю себя голой. Не физически. Он дальше пошел, душу обнажает.

– Я не голодна, – тереблю в руках скатерть. Волнение нарастает.

Еще эта атмосфера, свечи, цветы, романтика. Жуткий контраст.

– Люба, объясню расклад раз, – немного поддается вперед, – Далее рассчитываю на твое адекватное поведение и принятие ситуации, – говорит деловым тоном, будто собирается заключить сделку.

– Это невозможно принять, – начинаю закипать. Одергиваю себя. – Я готова выслушать ваши мотивы, – добавляю более сдержанно.

– Расклад следующий, я являюсь биологическим отцом Надежды, – заявляет невозмутимо. – Сразу отвечу на твой вопрос, я бы никогда не отказался от дочери и не допустил подобного, – теребит пальцами по столу. – Я был уверен, что девочка погибла при рождении. Моя… ммм… в общем, – запинается. Константин что-то умалчивает. Одергивает себя, чтобы не сболтнуть лишнего. – Ушли годы, прежде чем я узнал правду. Если тебе интересно, дома могу предоставить результаты теста ДНК. По твоему желанию можем его сделать повторно, – внешне он спокоен, но воздух все сильнее накаляется.

Я

не хочу в это верить! Это слишком жестоко! Пусть только попробует забрать у меня доченьку! Эти откровения бьют меня наотмашь. Выбивают почву из-под ног. Как ему противостоять?

Чувствую – это правда. Кощунственная, убийственная правда. И я в его власти…

– Это ничего не меняет! Я не отдам вам дочь! – голос срывается.

– Ты делала ЭКО, – заявляет неожиданно.

– Не ваше дело! – огрызаюсь.

Входит официанта. Расставляет блюда. Разговор прерывается. Пытаюсь проанализировать услышанное.

Приехали! Теперь он копается в щекотливых подробностях моей личной жизни. Да, у нас с Вениамином не получилось зачать ребенка естественным путем. У меня никаких проблем врачи не находили. Вениамин тоже говорил, что здоров. Потому мы прибегли к ЭКО. И все получилось с первого раза. Тогда я еще искренне верила, что муж хочет ребенка, так же сильно, как и я. Мечтала о нашем сближении. Верила в наше счастье…

– Во время процедуры был использован мой биологический материал,– заявляет, глядя мне в глаза, когда официантка покидает помещение.

– Это невозможно! – аж подскакиваю на месте. Не хочу его слушать! Это полнейшая ересь!

– Сядь, – одно слово и я безвольно опускаюсь на диван.

– Для меня это тоже было, мягко говоря, неожиданностью, – отвлекается на телефон. Набирает что-то. – И я непременно выясню все подробности, – Снова стальной взгляд впивается в меня, вонзается под кожу, – Но как ты понимаешь, теперь мы связаны, – тень пробегает по лицу Константина.

Он раздражен. Сейчас еще острее ощущаю его неприязнь ко мне.

– Мы не связаны. Я вам не верю, – мой голос звучит на удивление ровно. – Это мой ребенок.

– И мой. Потому, Люба, ты будешь жить в моем доме. Я гарантирую безопасность, полное обеспечение, – он просто ставит меня перед фактом, он все решил. Мое мнение не имеет для Константина значения.

– Не буду! – мотаю головой. Холодный пот струится по спине.

– До родов будет так. Дальше… посмотрим… решим… – хриплый голос со свистом обвивается вокруг моего горла.

– Нет… – и все больше у меня нет слов. Болезненный ком застревает в горле.

– Я обозначил позицию. Иного варианта нет, – поднимается из-за стола. – Я тебя покину. Домой тебя отвезут мои люди, – снова это ледяное спокойствие в голосе. Он играет на моих нервах. Доводит до предела.

– Я никогда не приму подобных условий! – выпаливаю ему в спину.

Резко оборачивается. Подходит. Наклоняется.

– Ты моя. Дети мои. Это не обсуждается, – опаляет огненным дыханием ухо.

– Только попробуйте прикоснуться! – отодвигаюсь от него как можно дальше.

– Об этом можешь не волноваться. Интим исключен, – резко выпрямляется. Ведет плечом, морщит нос. Будто ему противна сама мысль о подобном.