Я заберу свою дочь
Шрифт:
– Папа! – малышка первая его замечает.
Константин стоит в дверях и наблюдает за нами. Даже не представляю, сколько он вот так простоял.
– Надежда, – подмигивает.
В темных от гнева глазах появляются светлые лучики. Мой взгляд падает на его руки. Закрываю рот рукой, не даю сорваться гневным словам. Ненормальный! В руках он сжимает мой телефон.
Мужчина следит за моим взглядом.
– Любопытное сообщение, – полосует ледяным голосом. Переводит взгляд на дочь и тут же голос меняет интонацию. –
Молчу, поджав губы. Сдерживаюсь из последних сил. Главное – не сорваться. Только не при малышке.
– Ты где был?
– Навещал крестника, – садится на край кровати.
Игнорирует меня.
– Да? – дочурка склоняет голову. – Он маленький?
– Очень. Еще совсем карапуз, – и снова хамелеон меняет цвет.
Теплота в каждом слове, движении. Бесит. Играет гад на моих нервах!
Пробую незаметно забрать у него свой телефон. Но где там. Он кладет его во внутренний карман пиджака. И продолжает как не в чем ни бывало общаться с Надюшкой.
Что там за сообщение такое? А положила телефон на тумбу около двери и никаких сигналов не слышала. Или я просто увлеклась игрой с дочерью?
Это не имеет значения! Никто не давал права безумцу копаться в моем телефоне!
Время тянется очень медленно. Я закипаю. Руки так и чешутся придушить его. Что за невозможный человек! Он же никуда не торопится, даже не смотрит в мою сторону. Лишь только доченька пытается втянуть меня в беседу. Но даже у нее это плохо получается.
– Можно с вами поговорить? – несколько раз подхожу с подобным вопросом.
– Потом, – неизменно получаю холодный ответ.
Наконец дочь засыпает. Глазки закрываются. На личике счастливая улыбка. Он целует ее в щеку. Меня в очередной раз передергивает.
Где он был, когда дочь милостыню просила?! Когда с больной ножкой стояла на морозе?!
– Что вы себе позволяете?! – шиплю, едва за нами закрывается дверь.
– Что? – выгибает бровь.
– Кто вам разрешил шарить по моему телефону?! Это личное! – сжимаю руки в кулаки.
Даже ради дочери проживать с ним на одной территории будет крайне сложно.
Константин поворачивается, идет по коридору. Не отвечает.
– Я задала вопрос! – едва поспеваю следом.
Он входит в гостиную. Вальяжным движением достает из кармана мой телефон.
– Прихожу я домой, иду к дочери, – начинает как всегда холодно, медлено, – Взгляд падает на тумбу, а там… – смотрит на мой телефон, – Любочка, помни – мы семья. Родная буду ждать тебя в любое время… Какое трогательное сообщение от веника, – на губах звериный оскал. Челюсти сжаты. Глаза – непроглядный мрак.
– И что? – выдерживаю его бесовской взгляд. – Я свободный человек, общаюсь с кем и когда хочу! Перед вами отчитываться не намерена.
Чего
– Уверена? – делает шаг ко мне, нависает как скала.
– Вы мне никто. Даже если предположить, что вы действительно отец Надюши, то это не дает вам право указывать мне! – кричу ему в лицо, и отталкивают от себя.
Под пальцами, через ткань, ощущаю каменные, напряженные мышцы. Он даже на миллиметр не двигается.
– Ты моя. Права на сомнительные контакты не имеешь, – поднимает руку, хочет взять меня за лицо. Пальцы замирают в миллиметре от моего подбородка, но он так и не прикасается. – Полагаю, я днем ясно выразился.
– Мне плевать, что вы там решили! – хватаю ртом раскаленный воздух. Между нами искрит, разгорается пламя. Ощущаю кожей обижающие языки гнева.
– А гордость у тебя имеется, Люба? Тебя из дома выкинули как мусор, а ты по малейшему зову готова бежать назад? – холодные слова отравляют нутро.
Уже собираюсь высказать нахалу все, что о нем думаю, а вместо этого охаю и хватаюсь за живот.
– Что?! Что случилось?! – придерживает меня за талию.
– Шевелится, – шепчу одними губами, прислушиваюсь к невероятным ощущениям.
Константин помогает мне сесть в кресло. Опускается рядом на корточки. Упускаю момент, когда его огненные руки оказываются у меня на животе.
Мы так и замираем. Время останавливается. Странные ощущения внутри малыш, а снаружи огонь, что опутывает меня словно кокон. Меня охватывает странное ощущение единения. Словно в этот самый миг мы одно целое.
– Офигеть! – очень тихо и восторженно восклицает Константин.
В его глазах плавится сталь. Серебристый огонь кружится в причудливом танце. Он улыбается, его лицо преображается. Впитываю момент. Теряю ощущение реальности.
Его руки на моем животе, я никогда ничего подобного не испытывала. По венам течет раскаленная лава. По коже пляшут озорные искры.
Прихожу в чувство, только когда он убирает руки.
– Тебе надо отдохнуть. Я провожу, – говорит хрипло. Холод исчез из голоса.
Киваю. Я слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово.
– У тебя в комнате ноутбук, по нему можешь следить за комнатой Надежды. Там все под контролем.
Снова киваю как болванчик. Послушно иду в свою комнату.
Что это вообще было? Подумать и проанализировать не успеваю. Я так измотана морально и физически, что просто засыпаю, едва касаюсь подушки. И надо признать, давно я так сладко не спала.
Утром меня никто не разбудил. Проспала до десяти тридцати. Смотрю на монитор ноутбука – в комнате пустота. Накидываю халат и мчу по ступеням вниз. Нахожу Константина и Надюшку мило общающихся на кухне. Мужчина самозабвенно нарезает ей что-то в тарелке.