Я. Философия и психология свободы

Юрченко Сергей Борисович

С годами эти явные признаки инфантилизма проходят, и обычный взрослый человек уже не считает, что самолеты должны летать по его приказу. Но часто он почему-то продолжает думать, что можно заставить общество жить по приказу. Он отдает себе отчет в том, что самолеты подчиняются лишь законам природы и нужно создать необходимые условия для того, чтобы они полетели. Почему же он не понимает, что общество тоже живет по своим законам? Мы не знаем этих законов. Нам только предстоит их открыть, как некогда предстояло открыть законы аэродинамики, но наше невежество не освобождает нас от них. Человеческое общество имеет свои законы. В частности, их пытается открыть социальная психология.

Противоположностью инфантильного мышления является детерминированное мышление. Его еще называют научным. Если вы беретесь доказать какую-то математическую теорему, то во всей цепочке

ваших доказательств не должно быть ни одного звена, выражающего вашу волю. Если ваше доказательство сводится к утверждению: «Я так думаю», – то вас даже не станут слушать и вежливо или невежливо выставят вон. И объяснять ничего не станут. Потому что дело не в этой теореме, дело в вашей голове. Вам голову нужно менять. У вас инфантильное мышление. Наверное, вы в этом не виноваты. Но ведь и никто другой не виноват. Быть может, следует научиться думать? Если человек так и не научился думать, от этого страдает он сам и его близкие. Но если этот человек приходит к власти, чудовищно превысив уровень своей компетентности, за это расплачиваются народы. И благие намерения власти ничего не значат. Значение имеет только ее компетентность. Вот – пастух, вот – стадо. Пастух завел стадо в пустыню, и овцы погибли. Пастух говорит: у меня были только добрые намерения. Кому от этого легче? Овцы умерли мучительной смертью. И все это лишь потому, что этот болван превысил уровень своей компетентности.

У Шекспира в «Гамлете» есть такая сцена. К принцу подходят его бывшие сокурсники по университету, подосланные королем с целью выведать, что у него на уме, и начинают исподволь задавать ему свои вопросы. Гамлет протягивает им флейту и просит: «Сыграйте мне». «Мы бы с радостью, принц, - отвечают они, - но мы не умеем». «Но ведь это так просто! – настаивает Гамлет.- Нужно лишь дуть в нее, открывая и закрывая попеременно пальцами дырки на ней». « Но мы не умеем!» – твердят они. «Как же так? – говорит Гамлет. – Вы не можете сыграть на этой флейте, но хотите играть на моей душе. Неужели вы полагаете, что я устроен проще, чем эта дудка?»

Что нужно человеку, чтобы его подпустили к управлению атомным реактором? Ему нужно окончить школу, университет, аспирантуру. Он должен десятки раз доказывать свою компетентность, прежде чем его подпустят к этому реактору. А что нужно, чтобы управлять человеческим обществом? Ничего не нужно! Никаких знаний! Никто не экзаменует кандидатов в президенты, губернаторы, мэры и вообще начальники. Никаких тестов на компетентность. Неужели человеческое общество устроено проще, чем какой-то паршивый реактор? Человеческий мозг – это самая сложная структура во Вселенной. А человеческое общество, как совокупность этих мозгов, еще сложнее. Кто же смеет управлять этим обществом? Человечество должны пасти высокоразвитые инопланетяне. Но их нет! Возможно, они и прилетали на земную орбиту, но, посмотрев на то, как живут человеческие туземцы, удалились в молчании. Будь я инопланетянином, я бы так и поступил. Кто по человеческим меркам самый большой урод? Инопланетянин. Он не черный и не белый, ни кривой и не хромой. Он вообще не человек. Он – самый большой урод! Надо полагать, что с инопланетской точки зрения, мы все – ужасные уроды. Что же нам делать? Остается только одно – вручать власть самым умственно развитым представителям человеческого рода, обладающим детерминированным мышлением. На этой планете такого еще не было никогда в истории. Платон мечтал, что миром будут управлять мудрецы. Суждено ли его мечте когда-нибудь сбыться?

Беда этого мира в том, что пасут его люди с инфантильным мышлением. И не важно, что они называют себя демократами, либералами, правыми, левыми или еще как-то. Их благие намерения значения не имеют. Важно лишь то, что они превысили уровень своей компетентности. Очевидный факт заключается в том, что если общество поражено какими-то пороками, – значит, на это есть социально-психологические причины. Их нужно искать. Для этого нужно уметь думать. А если думать нечем? Остается только бить по следствиям и приказывать самолетам летать. И почему они не летают, как им предписано из самых высоких инстанций?

И вот Евросоюз, порожденный коммунальными умами бюрократов (а они всюду мыслят одинаково), трещит по швам. Очень скоро все европейцы вновь разойдутся по своим отдельным квартирам. И вот Американская империя, главной ценностью которой является вовсе не американский народ с его биллем о правах и уж тем более не все остальные народы, а лишь сама эта Empire, становится все большим злом для всего мира, вовлекая его в глобальный кризис и войны. А конфедеративный дух внутри

самих США все ощутимее сменяется тоталитарным духом. Все – во имя Empire. Да восторжествует Америка, и погибнет мир! А вот Китайская империя, которая сохранила свою многовековую целостность тем, что загнала населявшие ее народы в тысячелетнюю кому. А ныне эти народы проснулись, и вместе с ними – все их интернационально-коммунальные проблемы. Китай ныне – вовсе не тихий омут.

Истина проста. Единство лебедя, раки и щуки противоестественно. Но для бюрократического инфантильного ума, который с рождения пичкают патриотическими гимнами (что, впрочем, не мешает ему обращаться с соотечественниками как с мусором), совершить такую радикальную смену ценностей можно только через невротический шок.

История всегда рассказывалась и будет рассказываться как история личностей. Некие X, Y и Z вершат судьбы народов. Таковы законы жанра. Невозможно рассказать, что делали миллионы всякий иксов и как их желания суммировались в ту или иную реальность. Так инженеры, упрощая свои расчеты для сложных систем, используют формальные центры масс, в которых фактически может оказаться даже пустота. Личность в истории – не более чем этот условный «центр масс». Ее роль в судьбах миллионов ничтожна мала, а мифологизация этой личности есть лишь плод тоталитарных режимов. Дело в обществе, в законах его бытия.

Для государств, как для корпораций и банков, должна существовать процедура юридического банкротства. Если государство не способно решить свои психиатрические (т.е. социальные, национальные, экономические, политические, религиозные и пр.) проблемы, если его раздирают конфликты, оно должно быть разделено центробежными силами. По сути гражданская война является таким стихийным банкротством. Государство – не человек, спасти которого от смерти можно только лечением. Нет в природе такого организма как «государство», хотя все конституции мира твердят именно это. Государство – это абстрактная совокупность людей, более или менее искусственная, закрепленная на насилии, на привычке, на страхе перемен, на корысти чиновников – «слуг» этого государства (как будто можно быть слугой абстракции!). Смерть государства вовсе не убивает граждан, их убивает его «лечение». Современный мир полон этих банкротов. И у каждого священная конституция. Убивать государство нельзя! Это – преступление (как будто можно быть преступником против абстракции!)

На память мне приходит библейская история про ассирийского царя Бальтазара. Ассирия, кстати сказать, тоже была империей. Однажды этому царю, проводившему жизнь в пирах и похмелье, пришло пророчество: «Ты был взвешен. И вес твой признан недостаточным. И царство твое будет отдано другому». Процедура банкротства была запущена. Вскоре Ассирия перешла к персам. Впрочем, через некоторое время империя персов тоже бесследно исчезла вместе со всеми персами. Исчезли египтяне, аккадцы, хетты, македоняне, парфяне, римляне. А вот греки, армяне и евреи, вопреки всему, не стали артефактом истории. Если миссия русских заключается именно в том, чтобы стать таким очередным артефактом, то все в порядке. Миссия выполнима. Это – не вопрос мироздания, это – лишь вопрос национального выживания.

В конце концов, вся эта планета когда-нибудь станет банкротом. А в Царстве Небесном, как известно, не женятся и не разводятся, и нет там национальных вопросов.

Гибель империй или Российский апокалипсис

Чтобы понять историю, недостаточно знать, каковы вещи; надо знать, каким образом они стали таковыми.

Ф. Боас

Что такое империя, интуитивно очевидно. В это понятие я не вкладываю ни военно-экономическое могущество, ни наличие колониальных владений, ни идею суперэтноса, ни систему политического строя. Под империей я подразумеваю более или менее крупное государственное образование в территориальном смысле. Т.о. определение империи в первую очередь является географическим. Собственно, окончательный вывод этой статьи к тому и сводится, что эти образования не могут быть сколь угодно большими и для них существует некий оптимальный размер, который можно было бы определить на основе статистического анализа, где территории государств сравнивались бы с их социально-экономическим благополучием и научно-культурным прогрессом, словом с тем, что называют «качеством жизни».