Я. Философия и психология свободы

Юрченко Сергей Борисович

Как происходит гибель империй? Великодержавным римлянам это казалось концом света, но гуси, которые паслись на Авентинском холме, даже ничего не заметили. Небо было прежним, земля и вода не окрасились в красный цвет. И люди по-прежнему ели, пили и делали все человеческое. Империи гибнут в головах людей, потому что только там они и находятся. Ведь всякое государство – такая же абстракция, как бог. Невозможно ткнуть пальцем и сказать: это – бог. Невозможно ткнуть пальцем и сказать: это – государство. Их место проживания – человеческие головы. Быть может, вы никогда не задумывались об этом, но ваши любимые собаки и кошки не знают вашей родины. Нет им дела до священной империи!

Человек живет в своем жизненном пространстве. Что же происходит, когда эта территория начинает превышать размеры эмоционально и нравственно значимого для человека пространства?

Если сон разума порождает чудовищ, то нарушение законов самосознания порождает уродов. Происходит «фрустрация социального смысла жизни». Общество перестает быть гражданским обществом. Оно становится, попросту говоря, сбродом. Опустившийся бродяга, который спит в подворотне, и процветающий коррупционер, спрятавший краденые деньги в офшоре, это - два полюса такого общества. И оба они - уроды необъятной родины. Третьим в этой компании оказывается человек, который уходит в самоизоляцию, в полное презрение и равнодушие ко всякой политике, в свою индивидуальную бочку. Такова многовековая участь русской интеллигенции. Всякая новая великодержавная власть, делающая свое имперско-патриотическое дело, вскоре разочаровывает ее. И она уходит в безмолвную оппозицию, предпочитая не иметь ничего общего с этой властью. Двести лет она задается вопросом: кто виноват? Похоже, этой русской интеллигенции не хватает ума понять, что виновник только один. Империя. Большевики были лютыми врагами монархистов. И только одно их объединяло – великодержавность. Но в этом-то и вся суть. Царя сменил генсек, дворян - партийные чиновники. И ничего не изменилось. Даже имперский балет эти вожди пролетариата сохранили. Ведь он был имперским. Белая иммиграция, поняв, что большевики не собираются разрушать империю, но даже готовы ее расширить, зауважала своих врагов. Великодержавный монархист Бунин готов был пожать руку великодержавному коммунисту Сталина.

В пьесе М. Булгакова «Бег» белый генерал, бежавший от революции в Турцию, пафосно изрекает на улицах Стамбула: «Россия не вмещается в шляпу». Патриот русского народа должен быть врагом империи, а не ее тупым, невежественным поборником, как этот генерал. Не об империи нужно думать русским патриотам, если они не хотят, чтобы их постигла участь римлян, но о спасении русского народа. Эта необъятная родина никогда не дорожила своим человеческим содержимым. Она осознанно истребляла во имя своей целостности самых свободных, а значит – самых лучших своих сынов. Что значит – уничтожить самых лучших в народе? Это значит уничтожить не только их, но и всех их потомков, которые когда-либо могли родиться. Это значит уничтожить ту культурную среду, которую эти люди создавали. А в двадцатом веке новая великодержавная власть принялась так тщательно пропалывать генофонд нации, что остались одни осевки.

Золотой век русской литературы сменился серебряным, серебряный – бронзовым, а ныне он, надо полагать, деревянный. Почему не наоборот? Почему золотой век не превратился в платиновый, в алмазный? Пятьсот лет геноцида даром не проходят. Любая нация при таком геноциде деградирует. И это лишь ускоряет «утечку мозгов». Для развитого ума оскорбительно жить в стране, которой правят невежды. Еще одна имперская чистка, и от русского народа останутся одни идиоты, у которых хватит ума только на пьянство и разбой. Да восторжествует империя и погибнет народ! Кто будет пастись на этой необъятной родине? Овцы другого стада? Они не позовут тупых российских патриотов в пастухи. Невежественному пастуху, который погубил свое стадо, одна награда – смерть и забвение.

РОДИНА ДОЛЖНА УМЕЩАТЬСЯ В ШЛЯПУ.

Как живет имперская среднестатистическая единица, оставшаяся без человеческой родины? Она не может остаться вовсе без родины, как не может жить без воздуха. Просто ее родина сжимается до размеров ее дома. Там, в своем доме, эта социальная единица ведет себя эмоционально и нравственно. Но как она ведет себя вне дома? Если народ будет лгать, красть, убивать и прелюбодействовать, то скоро он сам себя погубит. Такому народу и враги не нужны. Но здравый смысл становится излишним для имперского урода, когда он выходит из своего дома на просторы необъятной родины. Здесь можно все. Это не его родина. В конце концов, он изгадит всю землю, выкачает все недра, вырубит все леса, отравит все реки и лишь потом вымрет.

И те, кто придут на его необъятную родину после него, будут лишь с удивлением взирать на эту свалку и спрашивать себя: что же за чудовища здесь жили? Здесь жили русские! Они хотели третий Рим. Они его получили!

Неужели эти люди даже историю не изучали? Они не знали, чем кончился первый Рим? Глупы историки, которые рассказывают, что Рим разрушили варвары. Рим заживо сгнил. Никто не хотел более воевать за эту подлую, продажную империю. Истрия еврейского народа показывает, что никакой народ невозможно уничтожить, если он дорожит собою. США могут тешить себя мыслью, что они разрушили СССР. Но это не так. Советский Союз сгнил заживо. Когда Рим пал, его патриотам казалось, что настал конец света. Но мир пережил такую потерю. Переживет он и исчезновение русских. Это – не проблема мира, это – проблема русских.

Русскому народу на своей необъятной родине вечно тесно. У него больше всех земли в мире, но квартирный вопрос его так испортил, что он воюет с соседями за сотки и убивает родственников за квадратные метры. Сколько же ему нужно земли? И почему ее хватает всем остальным? Русский народ хлебосолен? По крайней мере, он так утверждает. Россия – щедрая душа, сказано в рекламе шоколада. И верно, – русское дворянство никогда не скупилось на пиры, балы и гулянья. Но откуда же взялась в национальной мудрости этого народа пословица «Незваный гость хуже татарина»? Легко и приятно потчевать гостей, когда закрома полны. Но русский народ на своей богатой земле был вечно нищим. Исторический раб необъятной родины. Идоложертвенное мясо империи. А когда семеро по лавкам и нет лишнего куска в доме, всякий гость оказывается хуже оккупанта. Ведь по христианским нормам гостя нужно уважить, да и внутреннее чувство это подсказывает, но чтобы сделать такое, необходимо отобрать кусок у своих детей. Тогда и становится православный сосед тягостнее некрещеного чужеземца.

Какова природа взяточничества вообще и российского в частности? Если не принимать во внимание жажду наживы, которая вообще свойственна людям, то в основе коррупции лежит антипатриотизм. Исходя из святого убеждения, что все законы пишутся ради общественного блага, следует признать, что нарушители этих законов – враги общественного блага. Разумеется, все взяточники искренне считают себя патриотами. Но с тем же успехом патриотом можно считать любого грабителя с улицы. Если все умрут, кого он будет грабить? Каждый паразит является патриотом того организма, за счет которого он живет. Но ни звери, ни люди не ценят своих паразитов: они с удовольствием давят этих патриотов. Человечество познало коррупцию, когда построило первую империю.

Дело ведь даже не в том, что кто-то хочет избежать кары общества или нажиться за счет этого общества. Это, вообще говоря, естественное дарвинистское чувство, основа солипсического Синдрома брамы. Дело в том, что члены общества оказываются сами готовы помочь ему в этом противоестественном деле. Никакой судья не оправдает за взятку убийцу своего сына или дочери, но в любой империи находится великое множество судей, готовых сделать это в отношении чужих сыновей и дочерей. Дело не в нравственности, а в том самом здравом смысле, следствием которого является нравственность. И здравый смысл говорит: это – не моя родина. Имперский чиновник искренне считает себя патриотом империи и столь же искренне берет взятки. Он вовсе не лицемер. Для его здравого смысла в этом нет противоречия. Там, на своей настоящей родине, в своем доме он взяток не берет. Он – хороший человек. Он – заботливый семьянин и надежный друг. А здесь? Так ведь это – не настоящая родина. Это – лишь территория с полезными ископаемыми, на которых пасется имперский скот.

Коррупция – это не плохое воспитание и не мелкий грешок, как измена в браке. Коррупция – это измена обществу. Казнокрадство – это симптом, который говорит о том, что данное общество гниет заживо. В нем серьезно нарушены какие-то законы самосознания. И причины этой гангрены следует искать в социальной психологии. Почему одни государства этому подвержены этому массовому пороку, а другие – нет? Легче всего сослаться на национальные особенности (хотя есть риск при этом угодить в расисты). Но даже при самом поверхностном анализе это оказывается не так. Во-первых, коррупция в многонациональной России не является атрибутом какого-то отдельного народа. Во-вторых, что общего между Россией и Китаем, еще одним мировым лидером по взяткам? Уж скорее, Китай ближе к Японии, а Россия – к Финляндии. Но в Японии и Финляндии, кажется, нет этой болезни.