Я. Книга-месть
Шрифт:
хоть в кого-то.
На листке бумаги экспозиция выглядела так: Илья Легостаев – добрый, я – злой, он – славный, я – мерзкий и т. д.
Фото: Руслан Рощупкин
Его корректность избирательна.
Самый недооцененный на ТВ человек умеет быть жестким.
Друзьями мы не стали, но к нему, равно как и к Артуру Гаспаряну из того же «МК», отношение
претеплое.
По-моему, мы эту схему с блеском воплотили.
Покажите мне человека, в те годы нетерпеливо
покажу вам нечестного или недалекого человека.
Что-то агностическое было в культовости «Акул» (и есть). И в том, что мой разбитной и
жовиальный образ так полюбился всем.
Я там, в этой программе, узнал тщету попыток общаться со звездами (подавляющим
большинством), как с людьми. В массе своей это ужасно ограниченные люди, с
неконтролируемой, порожденной комплексами агрессией; ансамбль замшелых ипохондриков, натужно самодовольных и косноязычных.
Я давно уже понял, что на каждого, кто говорит, что «Акулы пера» изменили его жизнь, есть
тот, кто взахлеб пересказывает (мне же!), как я выбегал на поле в Португалии. Книга
познакомит и подружит этих людей.
Я был в шикарном возрасте в смысле душевного состояния: уверен, что все по зубам.
Такой сияющий заморыш, тщательно скрывающий свою интровертивность, возомнивший о себе, что он – истребитель скверны, с такой явной нелюбовью к штампам, которую он каждый раз
без сожаления швырял на алтарь просчитанной расхлябанности.
Сейчас смотреть это невозможно. По крайней мере, мне. Ибо я кажусь себе самодовольным
мудилой, нахватавшимся верхов.
Но славой и позором в равной пропорции я себя покрыл. Навсегда.
Успех «АП» – это гений Ивана Демидова и умение режиссера Светы Михайловой.
Со СМ у нас была полная душевная одинаковость и физическая совместимость, мы жили-были, но я был мудаком, боящимся ответственности, и она ушла к славному, светлая память, парню
Сергею-Бодрову-мл., нелепо погибшему.
«АП» впервые обнаружили виктимность наших знаменитостей и навсегда поменяли мой статус
и модус отечественной журналистики.
Но, если вас это интересует, как тогда было недостаточно бифштексов в морозилке, так и
сейчас.
Иногда мы были намеренно пошлыми, всегда ненамеренно забавными, редко непростительно
самовлюбленными.
Мне кажется, я убедительно опроверг унылый канон скучного щелкопера.
В чем Вы видите смысл жизни?
В отсутствии суеты при отменно сделанной работе.
Отличать хороших артистов от плохих – странный узкоспециальный талант, как талант
выбирать половину.
А у меня просто моторика
над головами, назначенными (я про нимбы) для того, чтобы не пропускать такую чепуху, как
вопросы журналистов.
Годы, проведенные в «Акулах» и на «ТВ-6» вообще, полагаю для себя лучшими; они помогли в
борьбе с болезнями, которые поселили в моей светлой голове демонов.
Любой выпуск пересмотрите – совершенная журналистика!
Марголис Миша, Илюха Легостаев – посегодня сильнейшие журналисты, круглосуточно
преданные ремеслу.
Фото: Руслан Рощупкин
Губительница сердец жизнелюб и едва не погубивший ее собственное сердце А. Цекало.
На вызов тяжкой артсудьбы, людоедской по сути, он и она ответили расставанием.
Оба сверхуспешны.
Она – понятно, он – интеллектуальный жулик (для меня), хваткий деляга и вправду с
превосходным чувством юмора.
«Всем весело, все пьяные, все е…утся» о 90-х
Девяностые годы – время мифологии. Людям тогда было не за что хвататься, им нужно было
дать надежду на то, что все невозможное возможно. Так что принцип пиара был не тот, что
сейчас: весь пиар строился на безбрежном вранье. Все тогдашние селебрити были
непривередливы и говорили: ты напиши обо мне что хочешь, только напиши! Никто не
утверждал и не правил интервью – все были рады тому, что их упомянули в газете. Почти все
интервью выдумывались от начала до конца.
Кокаина не было, ну или мы о нем ничего не знали. В ходу были таблетки. На Стадионе юных
пионеров был клуб «Титаник», вот там можно было проглотить таблетку и приобщиться к миру
высокой антикультуры. Мы не знали, как это все называлось – экстези не экстези, – но точно
помню: таблетки никто не прятал, не было опасения, что вдруг ворвутся люди в униформе.
Стоили таблетки дорого – дороже, чем сейчас кокаин. Правда, так как я относился к
массмедиа, меня всегда угощали.
Самым хитровые…анным и безумным в гулянках парнем был Иван Демидов. Я до сих пор
уверен, что у него в глазах Антарктида. Помню, на фестивале «ТВ-6 Москва» в Красноярске он
восемь дней не вставал с сукна бильярдного стола, а я приводил ему девочек. Я был его
сутенером, потому что он, бл…дь, гений, он – великий. И он никогда никого не обижал. Сейчас
многие рассказывают о том, как они ударили девушку, обидели ее. А в 90-е был кодекс
поведения по отношению к женщинам. Если девушка не хотела вступать в контакт, ее никто не
принуждал остаться.