Я. Книга-месть
Шрифт:
они – на интуицию.
Фото: Анатолий Ломохов
Я могу показаться ходячим набором пошлости, но мне «Сибирские морозы» кажутся
идеальной поп-песней. Когда я об этом сказал Владимиру Кузьмину, он фыркнул. Если вы
сделаете такой же комплимент ему, он так же поморщится. Мужчина он, рокер он потому что.
Способный при этом писать вдохновенные оды любви, веселые пьески, жесткие саги про путь, долгий-долгий, к сердцу любимой.
На фото – с музой маэстро, его
Они знают все наши слабые места, и все наши слабые места они могут поразить и ядовитой
репликой, и симфонией лести, но чаще – просто взором, полным укоризны.
Когда мы исполняем реквием по несбывшемуся, мы этот реквием и исполняем на весь мир, они
же – тихо-тихо, утрут слезинку – и топают дальше.
У каждой женщины свой почерк, у каждой почти каждый мужчина – жертва нивелирования.
Их волнующие округлости, даже их силиконовые прелести – наш генеральный допинг, если
решиться и сказать наконец сермяжную правду.
Как стакан красного вина, в меру забористого, изводит холестерин, так женщина поворотом
головы сводит холестерин и прочие гадости, прописавшиеся в организме, на нет.
Они умеют пресные будни превратить в фиесту, умеют почти все. Мы не умеем пресные будни
превращать в фиесту, не умеем почти все.
Мои личные попытки установить на своей территории царство домостроя имели бесславный
исход, потому что нужно уметь договариваться даже в мелочах, а мы – разве умеем?
Сколько раз Вы были женаты?
Один. И – избави меня…
Нет слов на эту тему.
Даже самые отъявленные жрицы любви – на поверку маленькие девочки, сосланные во
взрослую жизнь.
Все диверсионные маневры, совершаемые ими, – это на самом деле элемент оборонительной
стратегии.
У нас узкий мир, он заселен вещами, и их мир, конечно, тоже заселен вещами, но их мир много
шире, потому что грезы – их сестры, они наделены воображением и против нас воображением
пользуются!
Что у нас есть? Апломб, карты, машины и завышенная самооценка. Мы можем дышать на
ладан, но будем набивать себе цену.
Они тоже набивают себе цену, но артистично, без надрыва. У них роль просто другая –обворожить. У нас – выпендриться.
От молодых ногтей мы с великой иллюзией, что мы главнее, не расстаемся. Мудрая женщина
отходит в сторону, незло улыбается и с помощью трех тысяч уловок направляет к победе, оставляя нас в полной уверенности, что победа – наша, мы же «пахали». Победа, может, и
наша, только кто был полководцем?
Без женщин нам грозит увядание и испарение, не иначе.
Говорят, в Краснодаре самые красивые девушки. Вы с этим согласны?
Согласен (подхалимский
Нам не на кого будет спускать всех собак, топать ногами, не говоря о том, что некого будет
обнимать и некому будет шептать на ушко ласковые, жаркие слова (не друг дружке же, в
самом деле!).
Когда они уходят от нас – для нас это удар в солнечное сплетение, и дух становится тяжким, и
нечем дышать.
Потому что на самом деле мы ХОТИМ, чтобы они дирижировали нашей взбалмошной жизнью, чтоб освещали ее, чтоб помогали, когда надо, держать оборону!
Любой день без НИХ – пустой, как песня с плохими рифмами, злобный, глупый, трусливый, любой день без НИХ – адская комбинация из потерянности и подавленности.
Питерские циклоп и известная пожирательница олигархических сердец, любящая, когда надо.
Про все на свете говорит «пиздец!»
Я никогда бы не признал этого раньше, когда был на несколько световых лет моложе и глупее; но ничего, годы и меня укатали, и мне хочется пропеть им песнь о том, что ОНИ, ОНА – смысл
нашей жизни. В этой песне – извинения, гордость, восхищение, эта песня огнем горит!
Они для нас – фотография на пианино, давно лишившая нас покоя, черные и светлые дни, ночной звонок, ополоумевшее сердцебиение, приступы явности, звездочки, обещания, ответы
без вопросов и наоборот, каждый рассвет, они – больше, чем жизнь, время как пытка, выбор, прожекты, правда о нас самих, нирвана и инфаркт.
Примите нашу любовь, простите нашу любовь, не отвергайте нашу любовь!!!
Будто кто-то лампочку выключил
Добрая женщина Валентина Толкунова уходила медленно и тяжело. Болела долго, организм
ослабел и не выдержал.
Как будто кто-то лампочку выключил (я про ее улыбку).
Медленно и неумолимо уходящая натура…
В исходе прошлого века и на заре своей карьеры я был соведущим безумной, как сейчас
написали бы, сияющей параноидальным волшебством программы «Партийная зона» на
частном, а посему в известном смысле восхитительно безумном «ТВ-6». Программа выходила в
ночь на понедельник, в ней зарождался обманчиво легкий стиль общения со знаменитостями.
Теперь понимаю, что многое выглядело нелепо и за такое амикошонство надо было сечь нас, а
не поощрять. Тогда – не понимал и в эту веселую клоаку заманивал душевных гостей; ибо
именно я отвечал за знаменитостей.
Они же, столпы, были как-то тяжелы на подъем, не очень-то рвались в ночное да к оголтелому
Кушу. Толкунова приехала. Со стороны казалось, что угодила она на наш шабаш случайно: она