ЯД твоего поцелуя
Шрифт:
— Да, я слышал по поводу клубов, но это так мелко, Полина Анатольевна. Клубы… Несерьезно, — морщится Хабарин. — Такая женщина как вы достойна взлететь выше, а не руководить всю жизнь пьяной забегаловкой.
— Эта забегаловка приносит хорошие деньги, — не соглашаюсь я.
Хабарин подхватывает меня под локоть и ведет в столовую, где уже накрыли стол, поставили закуски и горячее.
— А если к вашим клубам добавить бизнес Быстрицкого? Скажем так… Вы полная хозяйка почти всего, что принадлежало раньше Валерии Княжиной. Как вам такое?
— Не понимаю вас, — делаю из себя дурочку, усаживаясь за стол и
— Тогда я скажу проще, — усмехается Хабарин. — Мы провернем одно дело, за которое вы будете мне благодарны. Взамен вы получите очень хорошую сумму, в том числе и клуб Быстрицкого.
— И как вы это сделаете? — смеюсь я.
— Очень просто, я обещаю сделать вас богатой вдовой безвременно почившего Даниила Быстрицкого. Меня не интересуют его деньги, я хочу акции Княжина. То, что ему оставила покойная жена, меня очень даже привлекает, но не всё. Сам Княжин мне акции не продаст и не позволит это сделать Быстрицкому, а вот вы чужой человек отцу Валерии. Как жена Даниила вы сможете распоряжаться акциями, продать их мне, или вам придется уйти в сторону, уехать из города. Если вы не согласны, то Даниил женится на Алевтине, которая никогда не должна родить прямого наследника.
Глава 48
Глава 48
— Вы можете его заставить, — улыбаюсь в ответ на предложение Хабарина.
— Могу, — кивает Иван Николаевич. — Но, согласитесь, обойтись малой кровью лучше, чем ходить по минному полю. Быстрицкий трус, его нельзя заставлять, он будет метаться от одного якобы защитника к другому или вообще сбежит из страны. Опять же придётся его искать, выяснять, где он. Я не хочу ждать и не хочу беспокоиться. То ли дело его жена, с которой все обсудили заранее. Я вам красивого и богатого мужа, вы мне акции.
— Не думаю, что ваш план мне подходит, — улыбаюсь и хочу встать из-за стола, откладываю приборы. — Мясо было отличным, моя благодарность вашему повару.
— Я передам, жду ваш ответ завтра…
— Скорее всего, я откажусь.
— Тогда вы должны исчезнуть из жизни Быстрицкого и не мешать нашим планам, — хмурится Хабарин.
— Каким? Жениться на Алевтине и прибрать все к своим рукам после ее смерти? Вам не кажется, что вы слишком много хотите? — меня накрывает злостью, сама не ожидала такой реакции от себя.
— В вашем голосе я слышу заинтересованность, вы переживаете за Княжина? — голос Хабарина становится стальным, словно острое лезвие, но меня неожиданно спасает появление Быстрицкого.
— Полина Анатольевна, вы здесь? — слышу я его удивленный голос, в котором столько недоверия. — Я не знал, что вы и Иван Николаевич знакомы…
Даниил стоит посреди гостиной и смотрит то на меня, то на Хабарина.
— Я уже ухожу, спасибо за обед, — встаю из-за стола и направляюсь на выход.
— Я еще позвоню вам, — провожает меня Хабарин, а Быстрицкий идет следом за мной.
— Не стоит, я уже все решила, — принимаю из рук Ивана Николаевича свою сумочку и прощаюсь с ним, иду за дверь, подхожу к ожидающей меня машине.
— Полина, стойте! — Даниил бежит за мной и останавливает, хватает за локоть, разворачивает к себе. — Скажите, что вы не с Хабариным?
— Я вас не понимаю, этот человек мне незнаком. У вас не очень приятные знакомства, Даниил, — вырываю у него свою руку и сажусь в машину,
— Извините, если ошибся.
— Вы ошиблись, оставьте меня в покое.
— Но… — Даниил отпускает мою дверь, а я захлопываю ее, водитель трогает машину. Быстрицкий провожает меня взглядом, и я вижу, как он возвращается в дом Хабарина.
Вот и понятно теперь, какая связь у Даниила с Иваном Николаевичем. Мне пора появляться, до вступления в наследство остается всего пару недель. За это время Валерия Княжина должна воскреснуть, чтобы не дать Быстрицкому то, что он хочет.
Эти мысли занимают меня всю дорогу до дома. Я бы хотела поехать в больницу к Алевтине, но нельзя. Сама не понимаю, как мне теперь относиться к сестре. То, что она меня предала, обрывает между нами чисто женскую связь, но родственная остается. Ну не могу я так просто выкинуть Алю из своей жизни. Я-то понимаю, что Быстрицкий ее использовал как меня, не более. Любви со стороны Даниила там точно нет. А глупенькая и наивная Алевтина возомнила его мужчиной всей своей жизни, раз даже травиться начала. Ее и ребенок не остановил. Если хотела напугать Быстрицкого, то ничего не получилось.
К дому подъезжали, когда уже начало темнеть, и у ворот заметила тень, которая явно ожидала меня. Сердце прыгнуло куда-то к горлу, а затем понеслось вскачь. Губы внезапно пересохли, и я едва подавила в себе порыв выпрыгнуть из машины навстречу мужчине, который ждал, пока машина подъедет. В свете фар лицо Ильи не казалось мне чем-то нереальным. Он стоял прямо, сунув руки в карманы и глядя на машину, что приближалась к воротам.
— Запрыгивай, — открыла я свою дверь, улыбаясь ему, даже не пытаясь скрыть свою радость.
— Точно? — тихо засмеялся Илья, забираясь ко мне на заднее сидение.
— Точно, — почти шепотом произнесла я, чувствуя, как моя рука утонула в его теплой ладони.
Машина тронулась, проезжая ворота, а я не могла отвести взгляда от глаз Ильи, что просто сверкали в темноте салона.
— Где ты была? — улыбался он.
— Что ты здесь делаешь? — одновременно произнесли мы, и его рука сжала мои пальчики.
— Ринат сказал, что ты поехала в логово ко льву, я ждал тебя. Хотел уже ехать вызволять. Не делай так больше, Лер. Ты одна не справишься. Мы туда сунуться не могли, а ты там одна. Что случилось, если бы Хабарин тебя раскусил? Думаешь, ему стоило много труда избавиться от какой-то Полины Кац, у которой все липовое, даже жизнь?
— Это чужая жизнь, ты прав, — соглашаюсь я, и машина останавливается у крыльца.
Отпускаю машину, и мы с Ильей поднимаемся на крыльцо. Отпираю тяжёлую дверь в особняк, зажигаю светильник в прихожей и поворачиваюсь к Илье.
— Ты только за этим пришел? Узнать, как все прошло? — с вызовом спрашиваю мужчину. — Ты переживал за меня?
— Не только, — делает шаг в мою сторону Илья, стоит слишком близко, слишком жарко.
Я на грани истерики после тяжелого разговора с Хабариным и Быстрицким. Если Илья сейчас уйдет, я разнесу тут все, чтобы выплеснуть свою злость. Но кто я такая, чтобы требовать от этого мужчины каких-то чувств ко мне? Имею ли я на это право? Но я всего лишь слабая женщина, которая столько перенесла. Как же я хочу прижаться к кому-нибудь, показать свою слабость, почувствовать защиту и тепло.