Яд желаний
Шрифт:
— У Сашкиных.
— Это который у нас спал?
Это «у нас» так обрадовало Катю, что она чуть не забыла, зачем, собственно, позвонила Тиму.
— Да, — сказала она. — У него близнецы.
— Санька и Данька. Знаю таких.
По голосу было слышно, что Тим улыбается.
— Так вот, они почему-то обе в последнее время ужасно орут, а сейчас Сашке позвонили, что у них очень высокая температура… сорок почти!
— Кать, я не педиатр, — вздохнул он. — Ну хочешь, я сейчас свяжусь с одной девицей с нашего потока…
— Я тебе свяжусь! — пригрозила старлей Скрипковская.
— Она
Он замолчал и после паузы спросил:
— Ну а мы что вечером будем делать?
Катя, спохватившись, посмотрела на часы. Действительно, уже был вечер. На улице целый день было так пасмурно, что и не поймешь — вечер наступил или еще день продолжается…
— Что хочешь, — благородно разрешила она.
— А ты что хочешь?
— Ну, если в глобальном масштабе, хочу, чтобы работы было поменьше, а тебя — побольше, — откровенно призналась Катя.
— Ты когда собираешься домой? — спросил Тим.
— Ну… сейчас закончу кое-что и могу уходить.
— Тогда я еду к тебе и готовлю ужин. Хорошо?
— Угу…
— Ты что хочешь на ужин?
— Все равно.
Ей действительно было все равно, что они будут есть, главное, что Тим снова будет с ней. Кате захотелось уйти немедленно, несмотря на то что нужно было закончить на сегодня кое-какие дела.
— Ладно. Будет тебе «все равно». Не опаздывай, а то «все равно» простынет.
Счастливая, Катя нажала отбой. Благодарно погладила нагревшуюся бездушную пластмассу, с тревогой посмотрела на индикатор зарядки, который неуклонно двигался к нулю, и сунула телефон в сумку. Разложила бумаги, по которым нужно было принять решения, но ничего дельного не приходило в голову. Она планировала поработать еще час, но мысли в голове выделывали какие-то балетные пируэты и па — словом, происходили феерия и фейерверк в одном флаконе…
Она еще раз бесцельно переложила несколько листов, попыталась вчитаться в текст, но думы ее текли в совершенно ином направлении. Через минуту она уже забыла то, о чем читала. Ей, как склонной к аналитической работе, поручили упорядочить показания этих паршивых свидетелей, которые и видели, и не видели… Ну, если они не видели, то что она, в конце концов, может сделать! Катя решительно отодвинула от себя груду бумаг. И вообще, этим делом занимается другое подразделение, вот пусть у них голова и пухнет! Завтра она так начальству и скажет. Катя представила, как она скажет это начальству, и вздохнула. Да, и по этому неприятному делу работать тоже придется, как ни крутись. И по Кулиш тоже. Не за красивые же глаза год назад ей дали старлея! Да, и к Богомолец нужно идти! Сашка же ничего не сделал… Ну когда ему… Так, к Богомолец нужно срочно, но уже не сегодня, а завтра. А сегодня ее ждет Тим. С ужином! Она споро и аккуратно сгребла со стола бумаги, сложила их в папку, затянула потуже тесемки и заперла папку в сейф. Словом, выполнила ритуал «я хорошо сегодня поработала и с чистой совестью ухожу домой».
Она уже навешивала на двери печать, когда на нее наскочил Бурсевич:
— Ага, Катерина! Хорошо, что тебя застал! Быстренько побежали, у нас труп!
Он
— Может, поспим немного? — предложил он. — Мне сегодня на работу… Ого!.. Уже через три часа.
— Ну-у, сколько ты там наспишь за три часа, — игриво протянула она. — Мне тоже, между прочим, сегодня на работу.
— Ну не с самого же утра? Можно я хоть покурю?
— Ну покури, — разрешила она.
Лысенко вылез из постели, накинул махровый купальный халат и вышел на балкон. Уже светало. Васька сунулся было за ним, но капитан выпихнул его нахальную морду назад в щелку и прихлопнул дверь. Он не спеша прикурил и с наслаждением затянулся. Сигарета показалась ему удивительно вкусной. Дверь толкнули, но он придержал ее ногой.
— Васька, подлец…
— Это я. Классный у тебя кот.
— Не пускай его сюда. Боюсь, через перила на улицу сиганет. Так орет, мама дорогая…
— Я вижу, ваше дите просится на травку.
Капитан тоже читал Бабеля и оценил цитату. Вообще, эта девушка ему нравилась. Нельзя сказать, чтобы в этот раз он был безумно влюблен, но нравилась она ему определенно.
— Кастрировать жалко…
— Ты что! — испугалась она. — Такой красавец! Ему размножаться надо. Вася! Иди сюда.
Кот не замедлил послушаться и, перебравшись на балкон, с мурлыканьем стал тереться о ее ноги.
— Ах ты, певец… Солист даже! Покурить дашь? — Девушка протянула руку к сигарете.
— Нет. — Лысенко спрятал сигарету за спину, потом подумал и выбросил ее вниз. — Тебе нельзя курить, — серьезно сказал он.
— Почему? — удивилась его ночная гостья.
— Я вчера слушал, как ты поешь. Ну, когда ты занималась…
— Подслушивал? — обрадовалась она и взяла кота на руки. — Ого, какой толстый! Конечно, если целыми днями сидеть взаперти и есть… Бедненький! Где бы тебе взять такую пушистенькую кошечку…
Васька благодарно урчал и так терся мордой, что с девицы упала простыня. Она повела плечами и засмеялась.
— Простудишься. А если будешь и дальше торчать тут голая, то в доме напротив квартиры подорожают!
Она довольно рассмеялась, а он скомандовал:
— Все, представление окончено. Кланяйся, и пошли с балкона. И вас, гражданин, тоже попрошу! — последнее адресовалось уже коту, который, пользуясь всеобщим попустительством, уже поглядывал на перила.
Утренняя прохлада окончательно прогнала остатки сна.
— Алина, кофе будешь? — предложил капитан.
— Давай. А хочешь, я яичницу зажарю?
— А сумеешь?
— Обижаете, гражданин начальник. О, водичка холодненькая!
— Горло простудишь.
— Я тебя умоляю! На мое горло мировому искусству начхать.
— Не скажи. — Лысенко обнял девушку. — Слушай, у тебя же классный голос. Чего ты выпендриваешься?
— Игорь, где у тебя сковородка? Я не выпендриваюсь. Просто тебе, мой дорогой милиционер, медведь на ухо наступил.
— Да ладно, я же слышал, — обиделся капитан, который мог очень верно воспроизвести «Не слышны в саду даже шорохи…».