Ягодка
Шрифт:
– Бросьте и не действуйте мне на нервы. Со своей подруги я денег не возьму. Будь вы английским графом.
– Анна, к чему вы вредничаете? – На его вопросе телефон разразился оглушительной трелью, – Она взялась за трубку.
– Малохольцев, я тебя слушаю, – Ординатор зачастил.
Она елейно ответила:
– Ах, Петренко с мамой. Проткнул себе руку вилкой, как и ожидалось. Ну, какой молодец. Хотел в таракана, а удалось в себя. Как я ему и предсказывала. Малохольцев, скажи мне, пожалуйста, кто ты по профессии? Какое у нас отделение? – Она переключила
– Анна Матвеевна, я ординатор-нейрохирург. Вы нейрохирург. Мы работаем в нейрохирургическом отделении.
– Расшорю тебе глаза, Малохольцев: неотложная помощь – медицинская помощь, оказываемая на дому без явных признаков угрозы жизни, но при наличии опасности для здоровья человека. Для этого в системе флагманского центра Боткинской больницы есть отделение неотложной помощи. Может они оценят и положат его в травматологию. Далее, если им потребуется консультация нейрохирурга, тебе об этом скажет заведующий Демидов. С его позволения, иначе ты вылетишь с работы быстрее чем я об этом заикнусь. Ты ординатор-нейрохирург, а не обычный хирург. Есть другие пациенты?
– Одни они. Анна Матвеевна, они говорят, Вы его жена и хирург.
– Игорь Давидович, какая у меня фамилия?
– Калинова. Я и думаю что-то не то.
– От этого и отталкивайся, Малохольцев. В ординаторской я нейрохирург, в МЧС я военно-полевой хирург. Моя цель спасти жизнь, а не сохранять чьи-то руки.
– Анна Матвеевна…
– Спасибо тебе за помощь. Подскажи им верное отделение. Впредь запомни: если пироги начнет печь сапожник, а сапоги тачать пирожник, будет разруха.
Пару минут она думала над опущенной трубкой:
– Вздор какой. Нечего кормить тараканами гекконов, руки будут целы. Защемит лучевой, срединный и локтевой нервы, три одновременно, ему поможет Демидов. Или кто-нибудь. Без меня. Я уезжаю. Захочу, на край света.
– Анна, вам без разницы куда ехать. Почему не на венчание к Розе и Михаилу? – До этого не вмешивающийся Роман не дал ей уйти с места.
– Я развожусь. Святым отцам не по нраву разведенные свидетели.
– Анна, я не женат. Брак не препятствие для статуса свидетеля. На венчании свидетели не расписываются в метрической книге. Не подскажите, я слышал ваш разговор. Гекконы – это, по-моему, ящерицы?
– Да. Ночные яйцекладущие хищники, не питающиеся растительной пищей, с шипами на хвосте. В ярких пятнах. Едят тропических тараканов, – Он заглядывался и «тонул» в ее серо-зеленых глазах.
– Даже если развод не преграда, я не знаю обязанностей свидетеля.
– Перед таинством мы причастимся и исповедуемся. Мы сопровождаем жениха и невесту во время таинства. Связываем им руки полотенцами в знак счастливой семейной жизни, расстилаем платок, куда венчающиеся встают, подаем им кольца, держим над головами венцы полчаса. Исаакиевский собор очень величественен и красив. Вы не заберете шоколадные конфеты? Они из шоколадного бутика ручного изготовления с фруктовой начинкой. Большое вам спасибо.
– Не за что. Следите за здоровьем и проживите долго и счастливо, –
– Вам больше нравится молочный, а не темный шоколад? Я их пробовал. Конфеты вкусные, – Ее губы заметно изогнулись в усмешке.
– Ну, давайте. Подарю родителям.
– Я хочу сделать приятно вам, а не вашим родителям. Не подскажите мне в чем дело?
– Служу в МЧС, никто не трогает. На гражданке поголовно в каждую смену замышляют меня убить. Я не пункт перепродажи, – Она спрятала коробку в полку тумбочки.
– Анна, вы думаете можно умереть от шоколада?
– Можно Роман, от анафилаксии – острой аллергической реакции. Молоко я пью, какао есть не могу. Самая веская причина не быть вашей свидетельницей. Роза хотела испечь швардцвальский торт. Я прочла рецепт в интернете. Он шоколадно-миндальный. Не надо себя ограничивать по моей вине. Ее венчание, следовательно, ее торт. Я не иду.
– Вы едете со мной, – Роман улыбнулся. – Я решу казус с тортом. Не переживайте. Роза хочет, чтобы вы, а не теща или мама были ее свидетельницей. Я могу называть вас Анечкой? Вам очень подходит.
– Я тридцать два года не она.
– Почему вы не она?
– Потому что человека, который меня звал Анечкой, больше нет. Есть до кучи всяких Ань, Анют, Анюток, Нюр, Нюрочек, Нюшечек, Нюшенек и Аннушек на выбор. Вымойте голову, а то вас не примут на ЭЭГ.
– Мне нравится Анечка. Вы красавица. Я буду за вами ухаживать.
– Ступайте, Шереметев. Покуда Малохольцев возится с рукой Петренко, я ложусь спать.
– Я уйду, когда вы согласитесь составить мне компанию. С двадцать девятого апреля у вас отпуск для торжества. Я не дам вас мужу в обиду. Смелей. Мне нужно ваше согласие на покупку билетов на гранд-экспресс на двадцать девятое число.
– Я работаю двадцать девятого апреля. Билет мне не покупайте. Я не соберу чемодан.
– Хорошо. Когда вы приедете?
– Ладно, уговорили. Скиньте мне на почту свой телефон. Венчание в час, да? Не обессудьте встретить меня на Московском вокзале. В Санкт-Петербурге я училась, но знаю района два, а не весь город. А то я приеду ради пары кофе и поеду назад.
– Анечка, я вас встречу вовремя, – Роман вспомнил ее маленький кулачок и улыбнулся. Калинова неуверенно заморгала и рассердилась:
– Роман, идите в палату.
В палате Роман вымылся в душе и оповестил брата об удавшемся разговоре и аллергии его свидетельницы. Мишка согласился его довезти и заменить торт с кучей эмодзи и фотографией ананасового торта с воздушным пломбиром с прослойкой из фруктов и марципана. С утра Роман отследил календарь – до венчания оставалась неделя. Его исследование длилось четыре часа, но результат ЭЭГ его порадовал: эпилептиформную активность клинический нейрофизиолог Небезин Степан Аркадьевич не выявил. С удалением опухоли его эпилептические припадки пропали, но в реабилитационный период специалист внушал наблюдать самочувствие и пить стабилизирующие лекарство по рецепту, которое по мере улучшения снималось врачом.