Яна и Ян
Шрифт:
— Пойдешь к нам свидетелем? — и, убедившись, что достигла желаемого эффекта, добавила: — Только без эмоций, друг детства… — А потом она пустилась в объяснения: — Я решила, что неплохо иметь доктора в доме, но при одном условии — он не должен быть военным. Сам подумай, какую он может сделать карьеру в армии? А у него есть для этого все данные, да и у меня неплохие связи…
Как прежде, веселый властный тон. Моника знала себе цену, однако не знала Пепика. Возможно, он и женился бы на ней, хотя такое супружество и в самом деле было бы оковами, но чтобы из-за женщины он оставил армию и любимую
Гонзик давно спал, и я собрался было уходить. Моника предложила подвезти меня до общежития, но Ирена вдруг попросила остаться: мол, надо поговорить о Гонзике.
Когда Моника удалилась, она достала бутылку коньяка. Я видел только однажды, как она пила коньяк, и сейчас почему-то ужасно испугался:
— Он что-нибудь натворил?
— Кто? — так же испуганно спросила Ирена. — Гонзик? Нет, с ним все в порядке… А я вот, пожалуй, кое-что натворила. Я давно хотела сказать вам, как мучается Яна, когда вы встречаетесь с Моникой, и если бы она узнала, что я предоставляю вам для этого возможность…
— Но, Ирена, Яна ведь знает, что Моника ваша подруга. Не будете же вы из-за меня выпроваживать ее из дома. Яна и сама приглашает ее, хотя и утверждает, что при появлении Моники в ее сознании всегда загорается красный свет: «Внимание, избегай ее!»
— А вы все-таки избегайте ее. Обещайте это ради Яны и ради меня. Некоторых людей действительно лучше обходить стороной. Теперь я Яну поняла…
Чтобы успокоить Ирену, я пообещал выполнить ее просьбу. Поэтому, встретив Монику возле дома Ивана, я оторопел, но она приветствовала нас с такой искренней радостью, что предостережения Ирены показались мне уж очень преувеличенными. Да и можно ли разобраться во взаимоотношениях женщин? Для прямолинейного мышления мужчин они слишком сложные и загадочные существа. И потом, для меня даже в те далекие годы Моника была лишь мимолетным увлечением, не более. И если сейчас мы иногда встречаемся с ней, я не вижу в этом ничего предосудительного.
— Подождите минуточку, я только возьму некоторые вещи для Эвы и подброшу вас к ним на дачу. Это недалеко, каких-нибудь полчаса езды…
Она еще не договорила, а Гонзик уже сидел в автомобиле.
— Какая красивая тетя, правда, папа? Но машина еще лучше, — со знанием дела оценил он достоинства Моники и ее нового автомобиля.
Мне ничего не оставалось, как занять место рядом с ним. Тем более что Моника не собиралась задерживаться на даче: вечером к ней должен был приехать Йозеф. А как обрадуется Иван!..
Щелк! Изображение лягушки на экране сменяется чем-то невообразимым. Дети приходят в неописуемый восторг, а Иван невозмутимо продолжает:
— А теперь я продемонстрирую вам медуз и дельфинов, которые обладают столь совершенными…
Однако разговор о медузах и дельфинах прервала Эва. Она открыла дверь и недовольно затараторила:
— Я так и думала. Когда вы сходитесь вместе, у вас сразу начинается разговор о лягушках, летучих мышах, саранче, блохах…
— Блохи?! — крикнул Гонзик с удивлением.
— Да у нас их полная банка, — похвасталась Иванка. — Ты видел, как прыгает блоха?
— Не видел, — признается
— Пойдем покажу! — Иванка взяла его за руку.
— Иванка, только посмей!.. — закричала Эва.
Но было поздно, дети уже убежали. Иван со смехом последовал за ними.
— Вот видишь… — беспомощно развела руками Эва, — вместо одного сумасшедшего у меня теперь их двое. Иванка вся в отца. Нас уже соседи стали сторониться, потому что мои сумасшедшие всюду хвастаются, что у нас есть блохи, тараканы и пяденицы…
На Эве был только купальник, и я сразу заметил, как она пополнела. От ее хрупкой фигуры, из-за которой Иван когда-то потерял голову, не осталось и следа. И волосы она перестала красить. Невольно я вспомнил свою неизменно стройную Яну, но в это время снизу послышался детский голосок.
— Наша Регинка встает, — засмеялась Эва. — Ты ее еще не видел?
Иван писал мне о рождении второй дочери, но видеть ее мне не приходилось.
Мы спустились по лестнице, Эва открыла дверь в небольшую спальню — и у меня сжалось сердце. В кроватке сидела такая очаровательная девчушка, о которой я мечтал: черноглазая, с золотисто-каштановыми локонами, обрамляющими миловидное личико, загорелая до черноты… Эва взяла ее на руки — и сразу же преобразилась. Малютка смотрела на меня с любопытством.
— Пойдешь к дяде, Регинка? Он поиграет с тобой, пока мама вскипятит тебе молочко. Хорошо?
Девочка еще раз посмотрела на меня долгим взглядом, потом вдруг улыбнулась и протянула ручки. Ей-богу, я никогда никому так не завидовал, как Ивану, у которого росла такая дочь.
Ночевали мы на даче: Иван с Эвой ни за что не хотели нас отпускать, да и нам возвращаться в Прагу было поздновато.
— Давай привезем сюда маму и поживем здесь, — предложил Гонзик.
— А может, действительно останетесь? И нам бы было веселее, и Яна бы хорошо отдохнула. Места у нас много, — откликнулась Эва.
В этот раз она показалась мне более любезной, чем прежде. Видимо, материнство повлияло на нее, а может быть, это результат того, что она освободилась от опеки родителей, которые уехали в Бразилию. Когда Иван и Эва остаются вдвоем, они лучше понимают друг друга.
Дети спали, а мы сидели на веранде, пили охлажденное белое вино и смотрели в августовское ночное небо, усыпанное звездами. Воздух был кристально чист и напоен ароматом трав. А кругом стояла такая тишина, что я уже с трудом мог представить себе полигон с его грохотом и суматохой.
После долгих месяцев напряженного труда эти часы отдыха казались мне невыразимо прекрасными. Я наконец-то обрел душевное равновесие, и все в моей жизни повернулось к лучшему. Я с глубокой нежностью думаю о Яне и о забавной дочке Ивана, не теряя надежды, что со временем и у нас с Яной будет такая же…
Это прекрасное чувство какого-то всеобщего умиротворения не оставляло меня и утром, когда я проснулся. В окно я увидел маленькую Регинку. Она сидела на лужайке, похожая на одуванчик, а Гонзик и Иванка кувыркались рядом, и всех троих освещали ласковые лучи раннего солнца. Иван делал на веранде зарядку — видимо, таким образом он боролся с начавшим появляться животиком.