Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)
Шрифт:
Через пару мгновений стенка отворилась. За ней было так темно, что лампада слепила глаза. Танфия вслепую шагнула за Элдаретом, смутно различая очертания фигуры человека, открывшего им дверь - темноволосого, одетого в белое.
– Элдарет!
– воскликнул человек.
– Добро пожаловать, друг мой! Боги, как же давно я тебя не видел! Где тебя носило?
– Двое обнялись.
– О, чую конский пот, навоз, хвою, пот - все запахи мира. Кто твои спутники?
– Добрые друзья, - ответил Элдарет.
– Объясню потом - вначале
– Конечно! Проходите. Добро пожаловать в мое пристанище.
Придерживая одной рукой лампаду, хозяин приветствовал их церемонным поклоном. Облачен он был в рубаху и свободные штаны из выбеленного полотна. Ростом он был, пожалуй, с Руфрида; пышные черные кудри и самая теплая улыбка, какую только видела Танфия.
– Желал бы я принять вас иначе, но увы мне!
– этот убогий приют ныне принужден я звать домом.
Комната была погружена в сумерки, и девушка могла бы сказать о ней только одно - она большая, и темные провалы по стенам, видимо, ведут в соседние. Девушка шагнула вперед и едва не полетела кувырком, запнувшись о что-то невидимое.
– Простите.
– Хозяин подхватил ее под локоток, одновременно приподнимая лампаду. Оказалось, что под ноги ей подвернулась кушетка.
– Я запалю пару свечей. Вы в порядке, э?..
– Танфия, - пробормотала девушка.
Теперь она могла вглядеться в его лицо. "Да он красив", поняла она с изумлением. Почти прекрасен. О возрасте его судить было трудно, но Танфия дала бы ему лет сорок - почти как отцу. В смоляных кудрях блестела пара серебряных нитей, и вокруг ласковых темных глаз разбегались морщинки. Усталый, небритый, он тем не менее выглядел на удивление притягательным.
– А эти двое, - добавил Элдарет, - Руфрид и Линден. Они, как и мы, в беде.
– Что же вы натворили?
– Хозяин поднял темные брови.
– Что это было?
– переспросил Элдарет.
– А, вспомнил; пытались застрелить чиновника, забравшего в рекруты сестру Танфии.
– А! Молодцы.
– Спасибо, - процедил Руфрид.
– Тогда вы в доброй компании, - заметил хозяин.
– Все мы здесь приговоренные.
– Он заговорщицки подмигнул Танфии.
– Элдарет, ты меня не представишь?
– Боги благие, ты соскучился по аплодисментам?
– Ладно уж, я сам.
– Он улыбнулся, глядя девушке прямо в глаза, и лик его озарился благостным сиянием, потрясшим Танфию физически, как удар под ложечку.
– Я Сафаендер.
Глава девятнадцатая. Сон и открытие.
Танфии показалось, что у нее из-под ног выдернули пол.
– Тот самый Сафаендер?
Он сухо хохотнул.
– Ну, или какой-то Сафаендер.
– Поэт... драматург?..
– Именно так.
– Я думала, вы... намного старше.
Это его ошеломило немного.
– Спасибо... наверное. Приятно знать, что вы обо мне вообще думали.
Танфия смущалась все больше с каждой секундой, и не знала,
– Элдарет сказал, что знаком с вами, но я не думала...
Он по-кошачьи загадочно улыбнулся.
– Вы не были уверены, скольких Сафаендеров он знает?
– Я не знала, что думать! Он же мне ничего не сказал! Заявил, будто вам за сто лет!
– Да ну?
Танфия обиженно повернулась к Элдарету.
– Ты мне ничего не сказал!
Элдарет только пожал плечами и стыдливо ухмыльнулся.
Танфии казалось, что ее сердце вот-вот разорвется.
– Я любила ваши пьесы с тех пор, как была девочкой. Я по ним читать училась. Когда я услышала, что случилось с театром...
На этих словах взгляд Сафаендера оледенел. Руфрид до боли стиснул локоть Танфии и подтолкнул девушку вперед. Она прикусила язык, прежде чем ляпнуть что-нибудь совсем непростительное, и, то холодея, то покрываясь потом, она, как кукла, хлопнулась на любезно указанную Элдаретом кушетку.
Вошедшая темноволосая женщина зажигала светильники. Комната оказалась десяти локтей в ширину. Пахло пылью; серый камень стен и пола украшали лишь разбросанные ветхие коврики. Мебель была старинной и растресканной. То, что Танфия сначала приняла за длинный ларь у стены, оказалось рядом прикрытых холстиной бочек.
– Это старая кладовая, - объяснил Элдарет.
– Если кто станет обыскивать дом, он ее попросту не найдет.
– Мы обустроились, как сумели, но...
– Сафаендер беспомощно пожал плечами.
Танфия живо представила его живущим в беломраморных палатах, где журчат в бассейнах фонтаны. Конечно, здесь ему не место! Ей так хотелось задать знаменитому поэту тысячу вопросов, почти все неуместные - если бы только она осмелилась открыть рот.
– Налил бы им хоть вина, Саф, пока ужин готовится, - бросила темноволосая.
Незнакомка была очень привлекательна - роскошные округлости, тонкая талия, полные красные губы, и выражение непробиваемой самоуверенности на лице. Танфия ощутила укол ревности. Из сумрачных ниш выступили еще одна женщина и двое мужчин; и все они носили общий отпечаток напускного обаяния и великодушного снисхождения к миру.
– Кстати говоря о театре, - промолвил Сафаендер.
– Мы - это почти все. что от него осталось. Это были мои актеры: Аштарь, Шарма, Салиоль, Эвендер.
Лицедеи приветствовали излучинцев многословно и снисходительно, поглядывая на вновьприбывших, как на притащенную кошкой дохлую мышь. Танфия внутренне ощетинилась - как это они могут поглядывать на нее с вершин своего таланта, когда ей так неловко? Это было хуже, чем унижение, испытанное ею в Луин Сефере. По крайней мере, тот урок она усвоила, и держаться на равных не пыталась. Но как она завидовала их начитанности и уверенности, и легкости, с которой они могли обращаться к ее герою, ее богу, запросто - "Саф".