Янычары

Говда Олег Иосифович

Теперь офицер мог бы преспокойно развернуться на каблуках и уйти покурить, все равно до его возвращения, заинтригованные подростки не проронили бы ни одного звука, терпеливо дожидаясь этих, самых важных слов.

— Одиночество! Вот плата за право вступить в Оджак и стать родственником Императора.

И как всегда — эффект от сказанного был один и тот же. Мертвая тишина, а потом нарастающая волна гула, напоминающая растревоженный улей.

— Сейчас вы удивлены и не понимаете, как можно стать одиноким, находясь среди тысяч таких же, как и ты? Верно, — кивнул головой чорбаджи, и кончик его ярко-желтого парадного бёрка легко перемахнул из-за спины на грудь. — Внутри Оджака вы всегда будете находиться в круге друзей, но — ни один из вас, даже в самой глубокой старости, не сможет

обзавестись семьей, детьми и внуками. От принятия присяги и до самой смерти — единственной вашей родней и семьей станет янычарский Корпус и Император. Поэтому, хорошенько подумайте: готовы ли вы принести такую жертву! Каждый из вас уже пережил потерю родных и знает, что такое боль утраты. У вас впереди целый месяц… Времени больше, чем достаточно. Решайте, взвешивайте и помните: став янычарами, вы ни в чем не будете нуждаться… Вот только в последний путь вас проведут не дети и внуки, а такие же как и вы — безродные сироты…

Полковник немного помолчал, давая подросткам вникнуть в смысл сказанного, а потом шагнул к строю и остановился прямо перед рослым и крепким на вид парнишкой.

— Ну, как, не страшно?

Тот неопределенно пожал плечами и поджал губы.

— Вот как? — чорбаджи воспринял его движения, как положительный ответ, потому что приблизил свое лицо к лицу парня и зловеще прошипел:

— А вот так?

При этом чорбаджи сдвинул в сторону повязку, закрывающую его невидящий глаз, и взглянул на парнишку ужасной, гноящейся раной, наполненной зловонными ошметками плоти, кровяными сгустками и копошащимися во всем этом отвратительном месиве, белесыми личинками.

— А так, страш-ш-шно? — повторил он свой вопрос и, сложив губы трубочкой, подул в лицо парня леденящим холодом. — У-у-у…

* * *

Вест непроизвольно дернулся и проснулся.

Приснится же такой бред! Откуда только берутся подобные фантазии? Особенно с этими жуткими личинками в ране. Современная медицина даже не изучает проблем гноения ран. Во-первых, в любую аптечку входит несколько препаратов исключающих наименьшую возможность заражения. А во-вторых, лазерное оружие, если не поражает насмерть, само прижигает и дезинфицирует рану.

Дрожа от прохлады, Вест нашарил на полу, все еще влажное от пота, тонкое покрывало и укутался в него с головой. Трудно сказать, входило ли изначально, столь иезуитское издевательство в программу подготовки будущих янычар, или так удачно, для воспитателей, сложились обстоятельства, но, все без исключения кадеты, повторяли этот предрассветный ритуал с завидной точностью. Независимо от возраста и степени усталости. Иначе драгоценный сон уходил прочь и больше не возвращался. А каждый, кому приходилось пройти тренировочные лагеря, знает истинную цену сна. Целого часа отдыха и сладких сновидений!

Сам Вест был уверен, что психологи здесь ни при чем. Обычная, неистребимая армейская привычка экономить везде и во всем, что не касается обеспечения боеспособности личного состава, на этот раз сыграла с пятнадцатилетними мальчишками и девчонками скверную шутку.

Выбирая, по поручению талимханеджибаши [4] Корпуса, место для подготовительного центра будущих янычар, большие штабные звезды в первую очередь учли ровный курортный климат Инокини на протяжении всего годового цикла. Полное отсутствие каких-либо ураганов, избыточных осадков и прочих природных катаклизмов. А так же — ее абсолютную стерильность. Вообще-то юная планета, по всем параметрам, вполне созрела для возникновения на ней биологической жизни, но наподобие монастырской затворницы не имела шанса затяжелеть. Некая составляющая в спектре ее солнца, желтой звезды ХТА-649, работала ингибитором при синтезе сложных белков. Именно оно, оставаясь совершенно безвредным для любых живых организмов, исключало любую возможность самостоятельного возникновения на Инокине собственных биологических соединений.

4

Талимханеджибаши — высший сановник империи, который отвечал за подготовку янычар.

Половозрелые

подростки, чью гипертрофированную сексуальную озабоченность нельзя было полностью подавить даже ежедневными изнурительными тренировками, шутили, что таким образом агасы [5] экономят на противозачаточных средствах. Поскольку каверзное излучение, по своей способности эффективно убивать жизнь в процессе зарождения, превосходило даже хорошо проверенный армейский метод — марш-бросок на десять километров, с полной выкладкой и в противогазе. Не говоря уже о «бром-компоте» и прочей химии…

5

Агасы — старшими офицерами, отвечавшими за набор мальчиков в корпус на определённой территории империи и их подготовку, были румели агасы (он отвечал за проведение девширме в Европе), анадолу агасы (Азия), гелиболу агасы (Галлиполи)

Кстати, Инокиня и в самом деле идеально решала эту, совершенно не шутейную, проблему! Ведь почти треть кадетского состава Корпуса состояла из девчонок, которые, согласно данным статистики и медицинских исследований, созревают еще быстрее своих долговязых сверстников. Что, собственно говоря, легко подмечалось и невооруженным взглядом.

Вест мысленно встряхнул головой, прогоняя прочь лишние мысли, в частности одноглазого полковника из своего сна, и попытался сосредоточиться на более нейтральных вещах. Например, на проблемах строительства жилых помещений тренировочного лагеря Оджака…

Так вот, учтя все вышеперечисленные климатические особенности планеты, армейские архитекторы пришли к единому мнению, что здесь вполне можно обойтись без особых изысков. И остановили свой выбор на быстровозводимых и практически дармовых ортных бараках из самозатеняющейся мономолекулярной пленки, которая надежно защищает от всех типов влажности и воздушных потоков, но при этом обладает нулевым термоизолирующим эффектом. С истинно научной непринужденно проигнорировав тот факт, что разница между вечерними 30–32 °C и двенадцатью-четырнадцатью градусами того же Цельсия, ближе к утру, составляет больше половины суточного номинала. Из-за чего измученным за день кадетам, после команды «отбой», несмотря на распахнутые окна, почти до полуночи приходилось обильно потеть и без сна ворочаться на влажных простынях, а на рассвете — дрожать от холода и пытаться укутаться в тончайшую ткань ситцевого покрывала. Поскольку, учитывая столь высокую среднесуточную температуру на планете, даже байковые одеяла были не положены военнослужащим по нормам материального обеспечения. Независимо от пола и возраста.

Вот и приходилось трем первым курсам «учебки» терпеть эти мучения, тем более что согласно местной легенде, ежегодные рапорты начальника Центра подготовки с просьбой пересмотреть нормы и покрыть корпуса спальных бараков дополнительным термоизолирующим слоем, неизменно возвращались из военного министерства с припиской: «Отказать, в виду отсутствия целесообразности».

Но, сколько бы ни напоминали офицеры, о стойкости бойца к трудностям и лишениям воинской службы, а старшекурсники — проживающие в типовых жилищных модулях, не заверяли новобранцев, что они вскоре привыкнут к этой мелочи, Весту верилось в радужную перспективу с большим трудом. Особенно, начиная каждый рассвет с дрожи во всем теле и вслушиваясь в выбиваемую зубами товарищей морзянку. Зато, только на Инокине командиры и наставники в упор не замечали дрожащих девчонок, забирающихся утром в кровать к озябшей подружке. За всеми не уследишь…

М-да, об этом он точно зря вспомнил. Теплое и упругое тело Тони так отчетливо всплыло в его воображении, что парень понял — сегодня больше не уснуть. А пробираться в женский корпус, изображая из себя девушку, уже слишком поздно, светает. Ну, а раз так, зачем мучиться?

Климук поднялся с кровати и стал одеваться.

Натянув форменную тельняшку и шорты, парень сразу же почувствовал себя гораздо уютнее. И впервые подумал, что, может быть, именно в таких добровольных подъемах и кроется секрет привыкания?