Японский солдат

Сэйдзи Симота

–  Господин фельдфебель!
– обратился Есимура к Такано, когда костер догорел.
– Раз они выдали нам эту форму, наверно, ничего плохого не сделают? Как вы думаете?

–  Почему?
– спросил Тадзаки.

–  А зачем менять одежду пленным, если их собираются пытать или убивать.

–  Гм… - задумался Тадзаки.
– Может, ты и прав.

Такано молчал. С самого утра, с тех пор как их схватили, он не проронил ни слова и почти не реагировал на то, что происходило вокруг. Такано был не из тех, кто теряется в новой

обстановке, напротив, в любых условиях он сохранял твердость и решительность - за это качество его уважали и низшие чины и офицеры. Однако теперь он как-то сник.

–  Значит, что же, увезут куда-нибудь и заставят работать?
– продолжал Тадзаки.

–  Наверно, так и будет. Недаром же они пишут об этом в листовках, - сказал Есимура.

–  Стало быть, в Австралию увезут?

–  Ну да. Отправят в Австралию, и будем там вкалывать на фермах.

–  И как ты на это смотришь?

–  А что я могу сделать? Теперь уж ничего не изменишь.

Приближался полдень. На кухне началась суета. Видно было, как за проволочной сетчатой дверью струится пар, слышались голоса и звяканье посуды. В воздухе стоял запах вареных овощей.

К кухне со всех сторон шли солдаты, они несли алюминиевые судки, похожие на коробки для завтрака - «бэнто-бако». Позвякивая судками, солдаты выстроились в очередь вокруг кухни. Получив обед, они уходили в столовую.

* * *

–  А нам-то дадут пожрать?
– спросил Тадзаки, с любопытством наблюдавший эту картину.

–  Может быть, и дадут, - ответил Есимура.

–  Наверно, когда эти кончат есть.

–  Угу. Впрочем, если и дадут, то остатки, конечно.

–  А черт с ними! Лишь бы досыта! Я вот сегодня утром за цикадами ходил - ни одной не поймал.

–  А вдруг их еда нам не годится. Вдруг нас понос прохватит?

–  Кажется, картошкой пахнет?
– Тадзаки повел носом.

–  И молоком, - сказал Есимура.

В это время один из охранников окликнул пленных в соседней палатке. Качаясь от слабости, двое японцев поплелись к выходу. Их палатка была ближе к воротам, чем та, в которой находились Есимура, Такано и Тадзаки. Они шли медленно, еле волоча дрожащие ноги в огромных ботинках. Редкие, как младенческий пух, тусклые волосы свидетельствовали о тяжелой дистрофии.

Охранник открыл ворота раньше, чем они добрались до них. Другой охранник принес с кухни судки и вручил пленным.

–  Ага! Жратву дают!
– радостно воскликнул Тадзаки. И пока они молча смотрели, как их соседи получают еду, появились двое солдат, которые занимались их одеждой, с такими же судками в руках.

Они молча вошли за ограждение, держа в одной руке похожие на «бэнто-бако» судки, а в другой - эмалированные кружки. Поставили судки на полотняные раскладушки, торжественно произнесли: «Намба

ван» - и кивком велели есть.

В одном судке было картофельное пюре с морковью и зеленым горошком. Сверху лежало три толстых ломтя ветчины. В другом судке два консервированных персика в молоке, и с краю - большой, но тонкий ломоть хлеба. В эмалированных кружках - кофе с молоком. И это порция на одного человека. Солдаты отправились за второй порцией.

Когда был доставлен обед для всех троих, Есимура решил поддразнить Тадзаки.

–  А не отравлено ли все это?
– спросил он.

–  Черт с ним!
– отозвался Тадзаки и с жадностью набросился на еду.

–  Ешьте, господин фельдфебель, - сказал Есимура, взяв хлеб.

Такано, словно очнувшись, некоторое время непонимающе смотрел на обоих, затем взял вилку.

Они съели все мгновенно - за две-три минуты. Первым расправился с обедом Тадзаки.

–  Как будто вовсе и не ел, - сказал он, поглаживая живот.
– Куда все подевалось - непонятно.

–  У них главная еда - хлеб, а нам хлеба совсем мало дали. Словно на закуску, - заметил Есимура.

–  Да ведь класть некуда. На краешек судка положили. Будут они с нами церемониться - мы же пленные.

–  Да, потому, наверно. А им, таким здоровенным, этой порции маловато, пожалуй.

–  Мне и три обеда не хватило бы!

–  А персики какие вкусные!
– облизнулся Есимура.

–  По вкусу пришлись? И что это у них вся еда какая-то сладкая, как для младенцев!

После того как обед закончился, солдаты принялись мыть посуду. Рядом с будкой охранника, возле кухни, стояло три бака. В один из них выбрасывали остатки нищи, в другой, видимо наполненный горячей водой, опускали судки и с лязгом полоскали их там.

Большинство солдат выбросили картофельное пюре, некоторые вместе с пюре выкинули даже ветчину.

–  Какая жалость! Лучше бы нам отдали, - вздохнул Тадзаки, глотая слюнки.

–  Да они, видно, порции по три съели, вот и осталось.

–  Это уж точно!
– подхватил Тадзаки.
– И хлеба, наверно, кусков по десять сжирают.

Вымыв посуду, солдаты расходились по своим палаткам, помахивая судками. Некоторые подходили к проволочной сетке взглянуть на новое пополнение.

После обеда в сопровождении все тех же двоих охранников появился офицер и какой-то японец.

Смуглый, коренастый, он был одет почему-то не в зеленую австралийскую форму, а в рубашку цвета хаки.

Войдя в палатку, он спросил обыденным тоном:

–  Обедали?

Говорил он на очень правильном японском языке. Пленные в замешательстве молчали. Тогда японец снова спросил:

–  Еды, конечно, не хватило?

Есимура неохотно подтвердил.

Тогда японец с легким смешком сказал:

–  Для начала вполне достаточно. Пленным, которые прибывают сюда, кажется мало, однако сразу есть досыта вредно - можно испортить желудок.