Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке
Шрифт:
Барская дочка так и не позволила Ярге к ним даже пальцем прикоснуться. Сказала, что руки у неё грязные.
Несмотря на ранний час, царские палаты оказались полны разодетых дворян, а ещё сновавших повсюду слуг и дружины. Похоже, царь беспокоился не на шутку, и это его беспокойство передалось всем вокруг.
Они шли из зала в зал, ступая по широким тканым коврам с замысловатыми узорами, и Ярга исподтишка любовалась великолепием. Резные колонны из дерева подпирали высокие расписные потолки. На стенах красовались разноцветные орнаменты и целые мозаики из золота, серебра и поделочного камня разной ценности. Чем ближе к тронному залу, тем больше оттенков красного встречалось
1
Расписной деревянный ковш в виде утки (прим. ред.).
– На отца не гляди. Матери не перечь. Братьев не замечай, – наставлял по пути Иван, пока Ярга взволнованно семенила за ним. – Молвить буду я.
Более ничего он не сказал, правда, успел несколько раз любезно поприветствовать знатных мужчин, в чьём влиянии при дворе Ярга не сомневалась. Она с детства умела отличать тех, кто просто дорого одет, от тех, кто действительно важен.
Когда впереди показалась огромная двустворчатая дверь с узором из ветвей и яблок, сердце в груди замерло от страха: пред царями ей представать ещё не доводилось. Девушка только теперь подумала о том, что совершенно не представляла, как себя вести.
Дверь распахнулась пред ними.
Иван даже ходу не замедлил. Из-за его плеча Ярга увидела огромный круглый зал с распахнутыми настежь витражными окнами и золотыми колоннами, меж которыми толпились бояре. А впереди на возвышении бок о бок стояли два трона, за которыми сиял алый витраж, изображающий рассветное солнце.
На правом восседал сам царь Демьян в расшитом красно-синем кафтане, кумачовых сапогах и заправленных в них бархатных штанах. Не было на нём ни венца, ни шапки. На челе прорезались залысины. Густая тёмно-русая борода серебрилась седыми нитями. На утомлённом благородном лице пролегла паутина глубоких морщин. Светло-карие глубоко посаженные глаза показались Ярге преисполненными безумного отчаяния. Да, он когда-то был богатырём – это угадывалось в его облике, осталось в осанке и широком развороте плеч, – но Ярга ожидала увидеть кого-то более внушительного.
Куда сильнее её поразила царица, уже немолодая, но всё ещё великолепная Добромила. Расшитая яхонтами кичка [2] скрывала волосы. Глухое платье с воротом под горло и длинными рукавами было сплошь усеяно каменьями, при каждом движении они искрили мягкими бликами. Но острый взгляд серых глаз тёплым назвать было невозможно.
– Батюшка! Матушка! – Иван прошёл прямо к тронам и опустился перед ними на одно колено.
Ярга догнала его и тоже спешно присела, поклонившись. Дворянкам падать на колени не положено, однако старая память и волнение дали о себе знать. Девушка чуть не рухнула лицом в пол по привычке. Вовремя одёрнула себя: нельзя, она же царскую невесту изображает, а не деревенскую дурочку.
2
Старинный головной убор замужней женщины с острыми торчащими вверх, как рога, концами (прим. ред.).
– Встань, – коротко велел царь Демьян, в нетерпении стиснув подлокотники трона. Его сиплый голос дрожал. – Говори.
Добромила тем временем глядела вовсе не на сына. Она вперила
Иван поднялся.
Поднялась и девушка за его спиной, но взглянуть на царскую чету не смела даже искоса. Ковёр под ногами в один миг сделался необычайно интересным.
– Царь-батюшка, – слегка вальяжно начал Иван, и его глубокий глас зазвучал в палатах красивым эхом, пред которым замерли все, – мы узнали, кто ворует твои яблочки.
– Неужели сие неразумное дитя? – Брови царя Демьяна взлетели в изумлении, когда он жестом указал на Яргу.
– Вовсе нет. – Девушка не видела лица Ивана, но по его тону поняла, что тот улыбался. – Позвольте мне поведать всё по порядку.
– Мы тебя слушаем, – звонкий властный голос Добромилы поторопил сына. Похоже, царице и самой не терпелось узнать, что же произошло ночью.
– Эту милую девушку зовут Яргой, – представил её Иван, но даже головы к ней не повернул. – Она к краже яблок никакого отношения не имеет. Ярга из тех невест, что прибыли в Велиград по твоему зову, батюшка. Я познакомился с ней в городе накануне и взял с собой в сад, когда настал мой черёд…
– Ты привёл кого-то в мой сад без моего дозволения! – разгневанно прогрохотал царь.
Ярга вздрогнула. Ей захотелось съёжиться на полу. Кажется, она даже в Дремучем лесу местную нечисть так не боялась, как этих добрых людей. И тут Ярга услышала смех. Сей звук произвёл на неё не менее сильное впечатление – она и предположить не могла, что в присутствии рассерженного царя Демьяна кто-то посмеет вообще смеяться. Девушка приподняла голову и бросила растерянный взгляд туда, откуда он донёсся.
Двое молодых людей в сине-алом и зелёно-алом стояли по правую руку от царского трона. И как она их сразу не приметила!
Старший и более темноволосый носил короткую бороду. Был он порядком выше и крепче на вид. На челе сидел головной убор вроде расшитой золотом красной шапки, а у пояса в ножнах висел длинный кинжал. Помимо Ивана, оружия в этом зале более никто не носил, даже стража с алебардами стояла за дверьми у порога.
Второй молодой мужчина, светловолосый и более надменный, выражением лица походил на царицу Добромилу как две капли воды. А ещё в нём угадывались черты младшего брата, Ивана: то, как он улыбался, хмурил брови или скрещивал на груди руки, – они с Иваном делали всё это совершенно одинаково.
Ярга признала в них старших царевичей. Однако последующая часть разговора едва не заставила её сгореть со стыда.
– Ещё бы не привёл! – фыркнул сквозь смех старший. – Вон какая ладная девица, да и шанс представился, любо-дорого.
– Ты Ванюшу разве не знаешь? – Второй, тот, что был в зелёном, толкнул брата плечом. – Он бы и не помыслил отказываться.
Бедная Ярга потупилась, чувствуя, как зарделись щёки. От грязных намёков царевичей ей сделалось ужасно дурно. С царской невестой всяко так говорить не положено, да только ответить она ничего не могла, будто онемела.
– Пётр! Василий! – рявкнул царь, не поворачивая в их сторону головы.
– Вы бы молчали, аспиды. – Иван с усмешкой встал так, чтобы Ярга оказалась подле него, а не позади. – Нечего насмехаться над чужими успехами, покуда сами опростоволосились.
Бояре в зале зашушукались.
– Ванюша, – Добромила не повышала голоса, но стоило царице открыть рот, как умолкли все: и бояре, и сыновья, – после пререкаться будете. Говори, что вы с девушкой узнали минувшей ночью.
Пётр и Василий снова обменялись насмешливыми улыбками, но Иван на сей раз не обратил на них внимания.