Яркими красками по небу
Шрифт:
– А на**й он тебе?
Пристыжено рассмеялась Тамара:
– Да не мне! Вон Лесе! Кстати, - махнула в мою сторону рукой, - познакомься: Олеся - сестра Макса, Фирсова.
Беглый, растерянный, ленивый взгляд на меня мужчины, да так, что едва ли смог увидеть, различить среди толпы; прожевал что-то:
– Поди... теперь ее все знают, - ржет откровенно, цинично, с неодобрением; облокотился на барную стойку. Что-то жует...
Тотчас стыдливо прячу взор, утопив в пол. Молчу, нервно закусив губу.
Хихикает Балашова-Еремова
– Ну, так что?
– продолжает та, кивая своему благоверному.
– Что?
– обмер, словно дурак: по ходу, пьяный уже в хлам и едва что соображает. Испуганный взгляд то на нее, то затем вновь на меня, задумался: - А...
– вдруг махнул рукой, - да уехал он... с бабой своей. Не будет его уже, не ищи...
Глава 7. Финиш
Глава 7. Финиш
***
Свалить почти сразу с корпоратива. Разрешить Киселю провести домой, вручить обратно ему рубашку - и послать... восвояси, отмазываясь всем, чем угодно, рисуя причины буквально из ничего. Глупо, явно, но и плевать... Глубоко плевать. Уже было не до приличия.
Зайти в квартиру - беглый взгляд по стенам пустой, одинокой квартиры... (мать у бабки осталась ночевать).
Пройтись на кухню. Глоток воды и в спальню.
Вспомнить о жутком - живо забуриться в сумку и достать трофей.
С*ка... Резвый взмах и запулить в стену - отчего враз разлетелся на части хрусталь.
"Е**сь оно все конем!" - опуститься на кровать, сесть и обреченно утопить лицо в ладонях.
Дико, отчаянно зареветь, душась в рыданиях.
Всё, б***ь! Всё для него и ради него... а теперь я еще и шалава... Шалава, которую хочет весь "ОНГМ", но которой нужен только тот, для кого она теперь хуже мерзкой швали, грязной подстилки... Которую с радостью променяет на послушную, "приличную" сиськастую... барышню. Леди, мать ****! Порядочную девушку, а не конченную дуру, которая из кожи вон лезет ради Него, но и вместе с тем играет, как умеет и как может. Провоцирует - а Он... никак не ведется, ни одного резвого, уверенного, стопроцентного шага. Одни... терзания, метания, дерганья.
И сама виновата, и сама дура... и он - дурак.
Но не могу больше... не могу!
Проиграла...
Благо, последний день был. Благо, финиш...
***
Немного прийти в себя. Встать... пойти в ванную. Принять душ...
Резвые, болезненные движения, силой отдирая, отмывая себя от мерзкой, гадкой чужой похоти, собственного позора...
– и что-то важное, опять, с*ка, важное... и ключевое, колючее вспыхивает воспоминанием в моей голове.
Вылезти из-под струй кипятка, быстрые шаги в коридор. Включить свет - и вполоборота уставиться в зеркало.
Подпись. С*ка, подпись этого козла... на всю мою поясницу стертыми штрихами и расползающимися
Мразь!
Молнией устремиться обратно под воду. За мочалку - и жадно, обижено, гневно... тереть-стирать его письмена.
Не твоя, ублюдок. НЕ ТВОЯ Я! Больше не твоя... сам отказался. Вот и подавись ты своей Сиськастой...
***
Кое-как дожить до понедельника.
Черт, надо было в четверг все закончить - нет, б***ь, до последнего тянула. Пятница, как оказалась, не в счет, а посему вот - все прут в универ уже, а я лечу с отзывом руководителя (который сама и сочинила - вернее, из интернета скачала) и отчетом по практике в этот... уже всем сердцем ненавистный "ОНГМ".
Едва ли не с ноги открыть дверь этого упыря и без приглашения ввалиться в кабинет.
Повезло, никого, кроме этого гада не было.
– Простите, Борис Федорович, но...
– Всё нормально, - машет в сторону испуганной секретарши, что застыла в дверях.
Секунды - и щелкнул замок захлопнутого полотна, оповещая заботливо, что наконец-то мы остались одни.
– Слушаю?
– с важным, умным видом бросает мне Кузнецов, а на лице - словно только пуля в лоб его спасет: видимо, без меры бурные выходные выдались, что сейчас хлопни в ладони - и его башка просто взорвется.
Невольно, неосознанно морщится.
Шаги ближе - и швыряю бумаги на стол.
– Что это?
– удивленно кивает.
– Конец практики. Больше не смею Вас тревожить...
Нервически сглотнул слюну, обмер, ошарашенный на миг, осознавая нечто большее для себя, чем просто мой "неприятный визит". Поджал губы на миг. Закивал вдруг головой.
– Я смотрю, - решаюсь на дерзость, - она тебя совсем замотала за эти дни...
(присаживаюсь на край стола)
– Кто?
– нахмурился.
– Сиськастая...
Хмыкнул ядовито. Шумный вздох.
Вдруг встал - обогнул стол и замер напротив. Взгляд сверху вниз - а расстояние до неприличия близко:
– А тебя, как я вижу, - решается на слова, - Кисель не дотягал... потому такая злая и неудовлетворенная? Да?
– циничная ухмылка.
– Не переживай, - неприкрыто в ответ грублю, не смотрю в глаза.
– Сегодня дотягает.
Дрогнули болезненно его уста. Шаг в сторону, прочь.
Вдруг разворот:
– Лесь, че те надо?
– Подписи...
– И всё?
Обмерла, я прожевывая злость... и страх, что упущу последнюю возможность - хотя, по-моему, и так все решено...
Вдруг звонко, болезненно вздохнул - и потер ладонями лицо, сдирая с него напряжение.
Взор на меня:
– Вот ты увязалась за мной...
– неожиданно искренне, серьезно проговорил.
– И тебя ни разу не смутило... что я в два раза старше тебя? Что в отцы гожусь?
Оторопела я от сказанного. Тягучие мгновения - и отваживаюсь на правду: