Яромира. Украденная княжна

Богачева Виктория

Вестимо, на нее-то он напрасно осерчал.

Яромиру упустила дружина, охранявшая терем. Быть может, упустил он, дав дочери слишком много воли. С Чеславой позволял мечи тягать. Со щенком Вячко дозволял беседы вести. Не пресек раньше. Не уберег.

— Прости меня, господин, — Звенислава закусила щеки, и скулы заострились так, что о них можно было порезаться. — За слова мои неразумные. И не серчай, — приложив раскрытую ладонь к груди, она склонила голову и медленно, плавно, словно лебедушка, направилась к двери.

Голову она держала поднятой, а плечи — расправленными.

Когда

за княгиней бесшумно закрылась дверь, Ярослав взвыл. Не сдержавшись, приложился тяжелыми кулаками по деревянному срубу, содрал с костяшек кожу, и острая боль чуть отрезвила. Помогла обуздать себя. В неистовстве он собой не володел. Поостынув же малость, сразу почувствовал, как прояснился разум.

— Со всеми чернавками, теремными девками, мамками да няньками княжны поговори, — приказал он Стемиду, и тот кивнул. — Припугни, коли нужда будет, но словами. А ты же, воевода, — раздельно, едва ли не по слогам произнес он последнее слово, и Будимир, уже простившийся с жизнью, поднял голову. — Допроси кметей, с кем твой… с кем Вячко дружбу водил. Не может такого быть, что втайне ото всех они сбежать замыслили. Кто-то да проговорится. Все, ступайте.

Он махнул рукой, и мужчины поспешно покинули горницу. Проводив их долгим взглядом, Ярослав чуть ссутулился и, подойдя к столу, залпом осушил чарку с квасом. Услышав позади себя шорох, он резко обернулся. За всеми разговорами позабыл, что в горнице вертелся и его старший сын.

Нынче же Крутояр стоял от него в одном шаге и порывался что-то сказать. Губа у княжича была закушена, а взгляд пылал отцовской решимостью.

— Был у Мирошки помощник, отец, — сказал мальчишка и втянул голову в плечи. — Я.

Он опустил взгляд на дощатый пол и переступил с ноги на ногу. Стыд все же жег глаза, и смотреть на князя было больно. И самую малость страшно.

— Что ты сказал? — нехорошим, вкрадчивым шепотом переспросил Ярослав.

Зажмурившись, Крутояр пробормотал скороговоркой.

— Я Яромирке сбежать подсобил.

* * *

* Ошуюю — по левую сторону чего-либо, слева.

* Новый Град — Великий Новгород (по одной из летописных версий (в Новгородской первой летописи) место призвания варягов).

* Князю Харальду — Ярослав говорит на славянском, поэтому конунг стал князем.

* Харальд Сигурдович — опять же, на славянском Харальд Сигурдссон стал Сигурдовичем.

* Варяжский хирд — хирд название варяжской дружины.

* Серпень — август.

* Одесную — сидеть справа. Самое почетное место за столом, справа от князя.

Княжеская дочка I

Яромира ушам своим не поверила, когда посреди ночи услышала тихий, знакомый стук. Раз, другой, третий. Кто-то снаружи кидал камушки в бревенчатый сруб терема, прямо рядом с небольшим оконцем в ее горнице.

После сытой, пьяной трапезы в честь дорогих гостей терем крепко спал. И был лишь один человек, у которого хватило бы духу на такое безумство.

Когда Яромира выглянула наружу, то увидела, что прямо под ее горницей,

на княжеском подворье стоял Вячко — сын воеводы Будимира. Запрокинув голову, он терпеливо ждал, всматриваясь наверх, и расцвел широкой улыбкой, когда заметил встрепанную княжну.

Яромира тотчас постучала костяшками пальцев себя по лбу и, высунувшись из оконца, огляделась. Но вокруг не было ни души; лишь от гридницы доносились приглушенные, пьяные голоса. Многие кмети остались за столами, когда княжеская семья ушла с пира.

— Вячко! — яростным шепотом позвала Яромира. — Ты последний разум отбил, никак?..

— Мирошка! — отозвался восторженный, чуть захмелевший кметь. — Спустись! Мне сказать тебе надобно!

— Что сказать? — княжна покачала головой и скрестила на груди руки. — Вчера мы все сказали!

Еще седмицу назад Яромира маялась и сомневалась из-за грядущего сватовства да свадьбы с княжичем Воидрагом. Привыкла она, что Вечеслав, Вячко, с малых лет таскался за ней всюду, молчаливый, верный и безнадежно влюбленный в княжну. Пока отец не дозволил ей упражняться на мечах с Чеславой, именно Вячко понемногу, потихоньку учил ее, вопреки строгому запрету и князя, и воеводы Будимира.

Он ходил с Яромирой и ее старшей сестрой в лес собирать землянику; он терпеливо ждал, пока те плели венки и пускали их по реке; носил за ними тяжелые лукошки; сопровождал на торг; следовал по пятам бесшумной тенью.

Яромира так привыкла к нему, что не мыслила и жизни без верного Вячко рядом с собой.

Но были вещи гораздо важнее ее привычек. Матушка была права: ей пора взрослеть. Их детская дружба да влюбленность молодого кметя ни к чему не могли привести и ничем хорошим не могли закончиться. Яромира — княжеская дочь. Ей надлежало выйти замуж за того, на кого укажет батюшка. А Вячко — кметь в дружине князя Ярослава, ее отца. Ему надлежало исполнять то, в чем он клялся кровью: служить и почитать.

Все это как-то улеглось у нее в голове за последние дни, а совместная трапеза с отцом и матушкой накануне приезда сватов и княжича Воидрага окончательно укрепила Яромиру в ее непростом решении. Может, и была она самую малость влюблена в Вячко. Он был хорош собой: красив, высок, силен. И смотрел на нее, не отводя взгляда.

Так что ж с того, что влюблена?..

Мало ли таких глупых, влюбленных девок на свете.

В конце концов, и они поступают так, как им велят.

И потому накануне Яромира разыскала Вечеслава на подворье и выложила ему все, что надумала.

И вот нынче, после пира в честь княжича Воидрага, Вячко пришел к ней под горницу и кидал камушки в бревенчатый сруб. Он так делал издавна. Их старая детская игра, переросшая во взрослую забаву.

— Мирошка! — чуть громче и требовательнее позвал Вечеслав, и Яромира обеспокоенно завертела головой. — Выдь! А то шуметь буду.

Княжна, задохнувшись от возмущения, свела на переносице брови и вздернула нос. Вячко был, верно, малость пьян. Еще на пиру она приметила, как тот прикладывался к кубку. С него станется, и впрямь шум поднимет. А все подворье полно гостями, что приехали вместе со сватами и княжичем Воидрагом. Не хватало еще, чтобы они Вечеслава заприметили, под окошком горницы княжны!