Ярополк

Бахревский Владислав Анатольевич

– Святослав! Разве Асмуд не учил тебя, что напасть на врага врасплох – половина победы. Запрутся буртасы в своем городе, что будем делать? Осаждать? Каган того не потерпит.

Святослав уронил голову на плечо, вытянул руки, вытянул ноги, захрапел. Ударил ладонями по гривам золотых коней на подлокотниках:

– Убивать спящих? Я – не печенег. Я – Святослав. Даже самые подлые враги будут предупреждены мною о моем приходе.

– Но ведь тогда к твоим приходам будут готовиться.

– Трепеща.

– Кто

нынче знает о Святославе?! – воскликнул в сердцах Свенельд.

– У первого крылья сгорят на огне, второй без огня волдырями покроется, меня ожидаючи.

– Но ведь это лишние потери!

– Честь превыше всего! Честь.

Сидели бояре, думали. Иная пришла жизнь. Долго ждали, дождались…

Хождение по ловищам

Ярополк загоревал, отправляясь с бабушкой. Молитвы заставит учить, книги читать. Сначала страхи его оправдались.

Приезжая в погосты, молились, где был храм – в храме, где была часовня – в часовне. На службах стоять приходилось по многу часов, кланяться, падать на колени. Но чем дальше, земля становилась безлюдней. Пробирались через леса к ловищам, где жили ловчие. Жизнь у Ярополка стала привольной. Ловчие брали княжича проверять силки, поставленные на дичь. Показывали норы зверей.

Часть заготовленных зимой шкур охотники давали Ольге как дань, другую часть она покупала. Расплачивалась справедливо: хлебом, одеждой, оружием. Кто просил денег, давала деньги.

Однажды пришли к реке, веселой на отмелях, тихой, потаенной под сенью леса. Ольга поглядела на Ярополка заговорщицки и шепнула вдруг:

– Давай рыбки половим.

– А чем?! – удивился отрок, у них не было ни удочек, ни сети.

– Руками.

Дружину княгиня отправила лес рубить.

Сгорело от молнии село, княгиня явилась к погорельцам, как сама Божья милость. Приказала построить новое на новом, более пригожем месте.

Ярополк глядел на бабушку разиня рот.

– Руками?!

Ольга засмеялась, сбросила с плеч дорогую ферязь [41] , разулась и вошла в реку.

– Раздевайся, раздевайся! – поманила внука.

Ярополк раздевался, а сам смотрел, как же это бабушка будет рыбу ловить?

Княгиня подбрела к тенистому берегу, завела руки под коренья. Затаилась. Перешла на другое место, на третье. И – плюх, плюх, плюх! В ее руках, хлеща хвостом, бился, извивался – налим. Бабушка шумно выскочила на берег, кинула рыбу в траву.

– Хорррош! Хорош! – завопил в восторге Ярополк. – Ух ты, рыбина! С аршин!

41

Ферязь… – женское платье, застегнутое донизу, покроя

сарафана.

– Корзину неси, – сказала Ольга.

Ярополк принес корзину. Думал – рыбу складывать. Но бабушка пошла с корзиной в реку.

– Видишь, травка на отмели? Я корзину поставлю, а ты рыбу загоняй.

– Матушки вы мои! – ахнул Ярополк, когда бабушка ловко подняла корзину. На плеск и пляска. Попалось два больших окуня, полдюжины красноперок, язишка.

Потом ловили пескарей на мели. Таскали раков из нор.

Сами сложили костер, сами рыбу почистили. Бабушка бросила в уху листья смородины, целый пук трав.

Такой вкусной ухи Ярополк никогда еще не едывал.

За три дня дружина поставила сорок пятистенных срубов вместо былой дюжины избенок. Ольга отделила старших и средних сыновей. Четыре избы отдала молодым семьям. Обновленную весь одарила церковкой и оставила иеромонаха приготовить людей к крещению, крестить и преподать им Слово Божие.

Из лесов княгиня и дружина снова вышли в степь, к ловищам, где инородцы, получившие от Ольги защиту и землю, берегли от истребления туров. Инородцы эти были ассами.

Для великой княгини благодарное племя поставило огромный белый шатер. Пол в шатре выстлали белоснежными кошмами.

Нашелся для княгини стол и стул. Все остальные пировали на полу. Ярополка посадили рядом с ильком.

День был постный, еда мясная, но княгиня угощением не побрезговала, отведала от каждого блюда.

Два певца пели славу вещей царице славян и руссов, а когда трапеза завершилась, старейшины поднесли спасительнице турий рог, оправленный золотом. В тот рог был помещен другой рог, с крышкой, наполненный целебным бальзамом.

Княжичу подарили коня, седло и саблю, с тяжелым, для разящего удара, концом.

Вечером гостей повезли в степь смотреть туров.

С холма вид открывался на все четыре стороны. Петляли змейки речушек, кучерявились островки кустарников, рощ, темными морщинами пересекали землю ровные борозды оврагов, будто кто с сошкой прошел. С великой сошкой, понукая богатырскую Сивку-бурку.

Разглядели стада туров. Золотисто-бурые пятнышки на зеленом.

Ольга поклонилась ильку и старейшинам:

– Спасибо. Бережете дивного зверя.

– Покуда в Киеве есть хозяин – турам приволье, – ответил улыбчивый ильк.

Ольга вздохнула. Ей стали рассказывать, как приходится все время быть настороже. На целебные турьи рога ловцов множество.

Ярополк сначала слушал, а потом на облако загляделся. Почудилось: не туча грозовая катится краем неба – то человек в шлеме на коне. Голову дрема клонит. Щит за спиной, хвост у коня по ветру летит. Грива тоже полощется.

«Уж не Святогор ли?» – подумал Ярополк, поглядывая на взрослых.