Ясный берег
Шрифт:
по этим пятнам можно догадаться, что Бекишев
волнуется, других признаков нет: говорит он ровным
голосом, без коростелевского красноречия. Он убежден, что
слова его правильны и дельны, но стесняется говорить
пространно, не считает возможным отнимать много
времени у этих занятых людей, которым еще столько
докладов предстоит выслушать сегодня. Ему недостает
горячей и простодушной веры Коростелева в то, что все
происходящее в
интересно всем на свете так же, как ему самому.
О себе никогда Бекишев не говорит. Сколько бы труда
он ни вложил в какое-либо дело, со стороны кажется,
что это дело сделалось само или усилиями других
людей,— до того незаметно, в тени, держится Бекишев.
И сейчас он рассказывает о соревновании доярок так,
словно не он организовал это соревнование, а кто-то
другой. Рассказывает о том, что Настасья Петровна
Коростелева, знатная телятница совхоза, взялась учить
молодых девушек своей профессии,— словно не он поставил
на партбюро вопрос о прикреплении молодежи к
опытным специалистам. Он говорит, что с подготовкой
кадров дело поставлено плохо: две комсомолки посланы на
курсы ветеринарных фельдшеров, трое подростков
обучаются каменщицкому делу,— это всё, говорит Бекишев,
а это капля в море. И нужна вся опытность собравшихся
здесь людей, чтобы сквозь эти скупые слова разглядеть,
как много сделал за короткое время молодой партработ-
ник Бекишев.
— Вопросы есть?—спросил Горельченко.
Вопросов не было. Подождав, Горельченко сказал:
— Доложите коротенько, товарищ Коростелев, об
общем состоянии совхоза и, в частности, о ваших
строительных планах.
Коростелев достал из нагрудного кармана новые
листочки и стал докладывать. Обнаружил отличное знание
постановления ЦК о животноводстве, приводил цифры,
напамять называл лучших коров — Брильянтовая, Нега,
Мушка, Печальница... Он знал каждую: сколько молока
она дает, и какое принесла потомство, и какое
соцобязательство принято дояркой, обслуживающей эту корову...
Люди улыбались доброжелательно, и это
доброжелательство — Коростелев чувствовал — относилось не только
к совхозу, но и к нему, молодому руководителю.
Нужно ставить новые постройки для скота.
Лесоматериал есть, теперь задача — пустить полным ходом
кирпичный завод, выработать столько-то штук кирпича
и употребить его на такие-то первоочередные строения.
— У меня вопрос,— нервно сказала заведующая рай-
оио.— Учел ли товарищ Коростелев то количество
кирпича,
территории совхоза?
(Школу заложили до войны, этим летом, по плану, ее
надлежало достроить.)
Нет, Коростелев не учел этого количества.
— Как же так? — сказала заведующая районе
— Вопрос,— сказал председатель райисполкома.—
Учли ли вы, что ваш завод наиболее мощный в районе и
что до войны мы всегда были вашими заказчиками?
Нет, Коростелев и этого не учел.
— До войны,— сказал он,— совхозу не требовалось
столько кирпича, поэтому он мог принимать посторонние
заказы.
— До войны и нам не требовалось столько кирпича...
Председатель колхоза имени Чкалова надел очки и
стал что-то писать в блокноте.
— На заводе людей нехватает,— сказал Коросте-
лев,— мы еще думаем, где людей взять; как мы можем
принимать заказы?
— Вы говорили о том времени, когда люди будут.
И тогда мы придем с заказами. Учтите.
— Позвольте мне,— сказал председатель колхоза
имени Чкалова.
Он встал. На заседаниях он всегда говорил стоя,
хотя ему это нелегко,— вместо левой ноги у него протез.
Коренастый, крепкий, как дуб, уже немолодой человек, о
котором председатели других колхозов говорят, что
«чкаловский на своей деревяшке всех обскачет».
— Кирпич, товарищи,— сказал он,— всем 'нужен, он
и нам нужен, колхозу имени Чкалова. У нас, конечно,
свой завод предусмотрен планом, но мы еще только
пробуем почвы и ищем место, а кирпич нам, то есть, вот как
нужен. Я имею к товарищу Коростелеву деловое
предложение. Ваше, товарищ Коростелев, оборудование, наша
рабочая сила,— вам кирпичик и нам кирпичик, и району
кирпичик, и так на текущий год мы выйдем из
положения, а то ведь, товарищи, действительно, что кирпич
каждому нужен.
— А на хозяйстве не отразится,— спросил Горель-
ченко,— если в разгар сезона вы отор,вете людей от
земли и пошлете на завод?
— Нет, Иван Никитич, у нас так не делается, чтобы
отразилось. Я вам потом подробно изложу расстановку
сил... И к тому же наши люди, подучившись на ихнем
заводе, будут впоследствии на своем собственном 'заводе
как основные кадры,— тут тоже расчет.
— Что ж,— сказал Коростелев,— меня это устраивает.
— Золотые слеша! — сказал чкаловский
председатель.— Совместно преодолеем трудность.
Председатели других колхозов сидели в