Явление тайны
Шрифт:
Оборотня звали Юджин, и Осей казалось, что это вполне подходящее имя для того, у кого в полнолуние отрастает шерсть.
Перед Карен Конрой возникли три главные героини ее любимого фильма «Любовь знает твое имя», над которым она когда-то пролила немало слез. Она даже чувствовала запах, ассоциирующийся у нее с этим фильмом, – тонкий аромат французских духов.
И так далее, без конца.
К полудню у большинства очевидцев вчерашних событий, – конечно, были среди них непроходимые тупицы и люди, просто насмерть перепуганные, – появились нежданные гости. Население Паломо-Гроув, увеличенное
– Ты ведь уже предположила, что неправильно поняла то, что произошло...
– О неправильном понимании речи не было, Грилло.
– Ну ладно. Только не будем сводить друг друга с ума. Зачем обязательно кричать?
– Я не кричу!
– Ладно. Не кричи. Давай просто представим, что поручение, которое он дал тебе...
– Поручение?
– Опять кричишь. Прошу тебя, подумай. Это вполне может оказаться твоей последней командировкой.
– Пусть так.
– Тогда позволь мне поехать с тобой. Ты никогда не была к югу от Тихуаны.
– Ты тоже.
– Но...
– Послушай, я не девочка. Хватит меня уговаривать. Если ты хочешь сделать что-нибудь полезное, оставайся здесь и следи за обстановкой. Только выздоровей сначала.
– Я уже здоров. Никогда не чувствовал себя лучше.
– Ты нужен мне здесь, Грилло. Это еще не кончилось.
– И чего же мне ожидать? – спросил Грилло, уже не пытаясь спорить. Решимость Теслы удивляла его.
– У тебя же профессиональный глаз. Ты должен заметить, когда Джейф тронется с места. Разве ты не видел Эллея ночью? Она была там, вместе с сыном. Вот и пойди сначала к ней и выясни, как она себя чувствует...
Не то, чтобы ей действительно был так уж нужен Грилло в городе, или она не находила удовольствия в его компании – просто она смутно чувствовала, не в силах объяснить это даже самой себе, что его присутствие рядом с ней было опасно и могло серьезно повредить как ему самому, так и делу, которое она должна сделать. Это было одним из последних слов Флетчера – послать ее туда, и он не упомянул, что она может взять с собой кого-нибудь. Еще недавно она бы посмеялась над таким суеверием, но после прошедшей ночи она стала больше верить таким вещам. Мир таинственного, который она создавала в своих сценариях, не отпускал так легко. Теперь он настиг ее и вверг – со всем ее цинизмом и насмешливостью – в свои небеса и адские бездны. Она увидела и войско тьмы, ведомое Джейфом, и Флетчера, преображающегося в свет.
Став агентом умершего на земле, она испытывала странное облегчение, несмотря на ясную опасность. Ей больше не нужно было соизмерять свои фантазии с реальным (так называемым реальным) миром. Когда (если) она снова сядет за свою машинку, она сможет фантазировать беспрепятственно – не потому, что эти фантазии реальны, а потому, что никакой реальности нет вообще.
Утром она покинула Гроув, выбрав дорогу, проходящую мимо Центра, где уже велись восстановительные работы. На предельной скорости она направилась к миссии Санта-Катрина – или к месту, где она была, если опасения Флетчера оправдались, – чтобы достичь ее до заката.
По просьбе отца Томми-Рэй накануне, когда толпа разошлась, пробрался назад к Центру.
Услышав то, что ему было нужно, он убил терата.
– Ну что ж, – сказал он Томми-Рэю, – все это значит, что тебе придется отправиться туда, куда я говорил, чуть пораньше.
– А что насчет Джо-Бет? Этот ублюдок Катц забрал ее.
– Мы потеряли на нее много времени ночью. Она отказалась от нашей семьи. Больше времени терять нельзя. Отпустим ее на волю волн.
– Но...
– Никаких «но». И хватит дуться. Пойми, что на ней свет клином не сошелся. Ты хочешь все сразу.
– Ты ошибаешься. Я ее все равно найду.
– Не сейчас. Сейчас ты должен ехать.
– Сперва Джо-Бет, – упрямо сказал Томми-Рэй, собираясь отойти. Но рука отца сдавила ему плечо мгновенно и так больно, что он вскрикнул.
– Заткнись, черт побери!
– Мне больно!
– Я этого и хотел.
– Мне правда больно!
– Ты ведь любишь только смерть, правда, сынок?
Томми-Рэй почувствовал, как у него подгибаются ноги. Из носа потекло.
– Ты ведь не тот получеловек, каким кажешься?
– Нет... папа, я прошу, не делай мне больно!
– Человек не будет до конца своих дней обнюхивать свою сестру. Он найдет себе других женщин. И он не будет сперва толковать о смерти, а потом хныкать, если ему чуть-чуть сделают больно.
– Ладно... Ладно... Я понял... только отпусти меня! Отпусти!
Джейф выпустил руку, и Томми-Рэй упал на землю.
– Это была тяжелая ночь для нас обоих, – заметил Джейф. – У нас обоих что-то отняли. У тебя сестру, а у меня – удовольствие уничтожить Флетчера. Но придут еще лучшие времена. Поверь мне.
Он нагнулся, чтобы помочь Томми-Рэю подняться. Увидев тянущиеся к нему пальцы, тот в ужасе отшатнулся. Но в этот раз прикосновение было мягким, почти ласковым.
– Есть место, куда я хочу тебя послать, – сказал Джейф. – Оно называется Санта-Катрина.
2
Хови так и не понял, пока Флетчер не ушел из его жизни, сколько осталось вопросов, которые мог решить только его отец. Это начало беспокоить его еще ночью, и он ворочался во сне. Утром он впервые пожалел, что отказался помочь Флетчеру и не выслушал его. Теперь оставалось только собирать все по кусочкам из собственных отрывочных впечатлений и рассказов матери Джо-Бет.
В Джойс Магуайр события прошедшей ночи произвели неожиданное изменение. После многолетних попыток отвратить зло от своего дома, от детей оно все же пришло. Но худшее, казалось, было позади. Чего ей теперь оставалось бояться? Она видела, как перед ней разверзся ад, и выжила. Бог – в лице пастора – не помог ей. А Хови бросился на поиски ее дочери и в конце концов привел ее домой – исцарапанную и в крови. Она впустила его в дом, даже оставила на ночь. Утром она встала, чувствуя себя, как человек, которому сказали, что рак отступил и можно пожить еще несколько лет.