ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА
Шрифт:
1529 год. В Европе начинается Реформация. Папе кажется что он контролирует все, но он уже не контролирует ничего. В самое ближайшее время Рим потеряет самые лакомые епархии. 10 мая турки выступают с 900-тычячной армией на Вену. Их сопровождает дунайская флотилия. 8 сентября после недельной осады они берут Буду. Все население вырезано. 27 сентября турки осаждают Вену, полностью отрезая ее от внешнего мира. Но Вену туркам взять не предопределено, хоть ее защищает всего 25 тысяч человек. Потеряв убитыми 50 тысяч, израсходовав все съестные запасы и зверски убив всех пленных, турки отходят с наступлением холодов. Они предпримут второй поход через три года, но он будет всего лишь бледной тенью первого.
Вена выдержала осаду когда турки входили в зенит своей мощи. Их империя распростерлась на трех материках, они контролировали большую часть Средиземного моря, а Черное и Азовское моря стали внутренними озерами Порты. Такая ситуация продержалась до конца необычайно кровавого XVII века, когда Западная Европа валялась полуживой после войн за Реформацию, а в Восточной шли непрерывные
Момент был выбран удачно. В 1678 году в Венгрии, недавно отвоеванной австрийцами, начинается антигабсбургское восстанье. Вождь восставших Имре Токой легко очищает почти всю страну от австрийских войск, но хитрый Леопольд идет на встречу всем требованиям восставших и Токой оказывается лишней фигурой. Что он делает? Обращается к туркам. Типичный поступок раба. А туркам только это и надо. Уж они-то умеют использовать рабов по прямому назначению. Токой тут же назначается "хозяином всей Венгрии", разумеется под пристальным турецким оком.
И турки начинают последнее наступление. Они уже не могут выставить девятьсот тысяч, но двести выставляют. А здесь главное не количество, а качество. Кара-Мустафа, бывший тогда великим визирем, знал что это дело всей его жизни, поэтому специально готовил армию для похода. 14 июня турки, татары и янычары вторгаются в Австрию. Королевский двор бежит, оставляя столицу на произвол судьбы с 15-тысячным гарнизоном, правда, до зубов вооруженным. С 17 июля турки начинают осаду, но их сдерживает ураганный артиллерийский огонь обороняющихся. У турок тоже есть артиллерия. 300 пушек под командованием бывшего ненормального монаха-капуцина, выбросившего свой клобук на мусорную кучу, одевшего чалму и называвшегося теперь Ахмед-бейем. Одновременно, на помощь венцам приходит отряд Карла Лотарингского, блокируя снабжение турок по Дунаю. Бросая на штурм всё новые и новые силы, турки 1 сентября пробивают стену в нескольких местах и входят в город, где их останавливают наспех сооруженные укрепления. Несмотря на высочайший профессионализм и героизм защитников города, его падение кажется неотвратимым, ибо оборона выдыхается. Свирепствуют инфекционные болезни косящие защитников не меньше чем турки потрясающие своими кривыми саблями. Они уже посматривают на золоченный купол ("золотое яблоко", как они говорят) собора св. Стефана, видя на нем вместо креста зеленое знамя. Но и здесь у турков ничего не выходит. Как ураган, с севера в Австрию врывается польский король Ян Собесский, специалист по уничтожению турецких армий, проделавший путь в 400 километров за две недели, что и в век мотора будет считаться отличным темпом. Собесский собрал всё лучшее и обладавшее наивысшим боевым духом в тогдашней Европе. Поляки, австрийцы, немцы, венгры, украинские и русские казаки, вот она белая мощь в чистейшем виде! Кара-Мустафа никак не ожидал подобной прыти и ударная группировка турок мирно стояла в долине Дуная раскинув свои шатры. Собесский увидев подобное зрелище рассмеялся. "Это болван!", — кричал великий король, — "Он нам попался!". На рассвете 12 сентября 1683 года, с горы Калленберг, интернациональная армия бросается на турок и в 14-ти часовом сражении обращает их в бегство. Только тогда Собесский слезает с коня и падает от усталости на землю. Ему приводят коня Кара-Мустафы, с которого он срезает золотую сбрую. Приносят и то самое зеленое знамя что должно было висеть на "золотом яблоке". Знамя отсылают папе в Рим. Пусть радуется!
Это был апофеоз! В их ушах не звенели полонезы Шопена, но только потому, что они еще не были написаны, хотя идеально подходили бы для отражения духа победителей.
Да, скажем еще несколько слов про Кара-Мустафу. Наверное он был достойным человеком, хоть и врагом. Родись он немцем или поляком, может быть стал бы национальным героем. Но он родился в Деспотии. И по возвращении, в районе Белграда, его встретили люди султана, передавшие визирю шелковую веревочку которой он и был удавлен двумя здоровенными янычарами.
Туркам был нанесен удар после которого они уже никогда не вторгались в сердце Европы. Но выбить их одним махом с континента было невозможно. Для начала нужно было сделать их безопасными, отодвинув границу Порты на почтительное расстояние от ключевых империй. Осуществил сей стратегический замысел принц Ойген Савойский, 20-ти летний участник венского сражения, маркграф, итальянец по происхождению, будущий генералиссимус, которому поставлен скромный и величественный памятник в Вене на Heldenplatz с простой надписью "Feldzuge des Prinzen Eugen von Savoyen". Ойген не только выбросил турок из Венгрии и Трансильвании, но и очистил Италию от французов, так страстно желавших поражения Габсбургам как в 1529-ом, так и в 1683-ем годах. Теперь, после надлома турецкой
Но даже тогда казалось что Европа практически очищена. Теперь, в конце ХХ века, когда благодаря беспрецедентным стараниям американцев в Европе возникло два реальных и два потенциальных государственных образования идеологически удивительно схожих с Османской Империей, вряд ли можно утверждать, что «турецкая» страница европейской истории закрыта.
Все упоминаемые нами имена внесшие неоценимый вклад в спасение Европы воплощали в себе все качества совершенных людей. Фемистокл, Мильтиад, Сципион, Карл Мартелл, Лев Исавр, Бела, Вацлав, Ян Собесский, принц Ойген, являлись одновременно выдающимися военными, искусными политиками, дипломатами, любовниками. Наверное по-другому и не могло быть. Сильные личности сильны во всем. Они иногда ошибались, но их внутренняя уверенность в собственной силе действительно способна была совершать чудеса. Ну и в завершении отметим, — все они принадлежали к первому, либо второму поколению, что тоже вполне логично и справедливо.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГАHHИБАЛ У ВОРОТ
Человек, даже очень и очень сильный, может хотя бы один раз в жизни оказаться рабом обстоятельств. К счастью мышление практически каждого индивида, вне зависимости от его уровня интеллекта, организовано так, что он не задумывается над тем что будет через минуту, через час, день, год. Архетип здорового индивида устремлен в будущее, это одна из формул жизни, но невозможно представить что произошло бы с таким человеком, начни он постоянно думать о будущем. Будущее для него очень быстро бы превратилось в прошлое. Исключение составляют только дети и молодые, они могут себе позволить строить любые планы на будущее, ибо у них нет прошлого.
Задумываясь о будущем, даже самые продвинутые интеллектуалы весьма и весьма редко соотносят свои планы с собственной реальной силой. А умение сравнивать — одно из тех способностей, которые люди на пути своей эволюции постепенно утрачивали. Животное всегда знает на кого можно напасть, а на кого нельзя, оно знает что съедобно и что не съедобно и даже среди представителей своего отряда четко видит кто слабее, а кто сильнее. Человек имел силу, затем кто-то стал обладателем разума, а кто-то дорос и до интеллектуала. И носитель, пусть зачаточного, но все же сознания, очень часто, как правило совершено бессознательно, полагается на это протосознание. Финал неизменно печален: поражение либо в схватке с природой, либо от индивида с более развитым сознанием, тем более — с интеллектом.
Каждый индивид считающий что он достоин чего-то большего чем простое и бессмысленное «бытие», которое для подавляющего большинства исчерпывается лишь примитивным удовлетворением элементарных инстинктов, причем без всяких импровизаций, что неизбежно ведет к превращению в урода, должен хотя бы раз в жизни устраивать самопроверку, с целью определения своей принадлежности к слабым или сильным. И уж тем более это должен делать каждый интеллектуал, особенно в молодом возрасте. Совершенно не важно кем априорно считает себя данный интеллектуал; без проверки цена такой самооценки — полный ноль, ибо в своем ощущении как онтологических, так и гносеологических процессов, практический каждый интеллектуал, чаще или реже, но все-таки заходит очень далеко, что с одной стороны нормально, т. к. завышенная самооценка — одно из ключевых условий интеллектуального прогресса отдельной личности, но с дугой, — устойчивость мышления предполагает некий ценз, нужно постоянно себя с кем-то соизмерять. С такими вот «заходами» может появляться ощущение необычайной силы, причем всех ее составляющих: духовной, эмоциональной, интеллектуальной, физической. Ощущение небывалой сверхвеселой мощи наполняет все клетки интеллектуала, в такие периоды выносятся сверхценные идеи с которыми зачастую бывает потом так трудно расстаться, именно тогда интеллектуалы создают фундаментальные части своих научных трудов и кажется достаточно совершенно небольших усилий, чтобы провести в жизнь любые самые радикальные начинания. Но эти моменты зачастую могут периодически прерываться, а то и вообще навсегда заканчиваться, и становится видно как меркнет интеллектуальный блеск, как начинаются повторения (причем повторения на более низком уровне) уже сформулированных мыслей, как наблюдается отход от действительно ценных первоидей и возврат к устаревшим и отжившим принципам довлеющим над "остальным человечеством". Гении становятся похожими на карликов или уродов, умы последовавшие за ними на ранних периодах охватывает смятение, возникают концепции базирующиеся на смешении доктрин разной интеллектуальной ценности, да и вообще, сколько неприглядных вещей происходит! Бездарности, как навозные мухи, не будучи способными дифференцировать идеи по их интеллектуальной ценности, начинают безмерное раздувание отдельных выводов, так или иначе запавших в их сознание. Гений превращается в рекламный буклет и в своеобразную пилюлю для демонстрации хоть сколь-нибудь интеллектуальной значимости индивидом, который есть абсолютное ничто.