В недавнем прошлом Принс, Джими Хендрикс, Дэвид Боуи, Квентин Крисп, Дама Эдна (Джон Барри Хамфрис) и многие другие использовали фиолетовый как способ выделиться из толпы. Одетые в кружевные жабо и пурпурный бархат Хендрикс, Боуи и Принс (чей любимый цвет на самом деле – оранжевый)[131] транслировали свою гениальность, вырывающуюся за
пределы норм, через выбор гардероба… а затем захватывали аудиторию музыкальным мастерством. Облако лавандово-фиолетовых волос Дамы Эдны также выполняло определенную функцию: сначала вы бросали удивленный взгляд на ее внешность, а затем попадали в юмористические сети и не могли выбраться до конца выступления. Лавандовые локоны писателя Квентина Криспа объявили о его намерении не зависеть от стандартов и определений, которые могли бы навязать другие.
Такие фразы, как «фиолетовый туман», прозвище ЛСД, и «пурпурная проза», еще больше подчеркивают пьянящий, витиеватый путь этого цвета, уводящий от старых добрых традиций, и подобная коннотация и по сей день является значимым элементом символического круга фиолетового. Художница Джорджия О’Кифф часто использовала его, изучая формы и цвета природы трансцендентным взглядом: пристальный взор модернистки словно вытягивал духовное из физического. В ее руках бархатисто-фиолетовая петуния – не просто цветок, а вихрь. Лавандовая ипомея – глазок в другое измерение. Далекие горы баклажанового оттенка не просто далеко – они существуют в ином мире, с отличными от наших правилами времени и гравитации, мире, по которому мы испытываем тоску. Из всех цветов разнообразной палитры О’Кифф именно фиолетовые оттенки проникают в мое сознание, перенося в непонятное, но родное мне место. Странно ли это? Возможно. Но в фиолетовом есть какая-то магия, всегда искушающая погрузиться в него.
Хотя его песня Purple Rain связывала его с фиолетовым, незабываемый Принс больше любил оранжевый. На фотографии он выступает в клубе «Ритц» в 1984 году.
Многие картины Джорджии О’Кифф, на которых изображены фиолетовые цветы, приглашают окунуться в сложные чувственные размышления о жизни.
Джорджия О’Кифф. Петунии. Фрагмент. 1925.
Желтый
Положительные коннотации желтого цвета проистекают из того, что мы ассоциируем его с солнечным светом.
Карен Арм. Желто-оранжевое солнце на синем (англ. Yellow and Red Sun on Blue). 2019.
Солнце, шмели, нарциссы, примулы, подсолнухи, лимонад. Ароматная мякоть спелого ананаса. Желтый цвет присутствует в мире природы и вызывает приятные оптимистичные чувства, заставляет нас чувствовать дивные (ароматные) вкусы. Ненавистникам форзиции может не нравиться смелый, насыщенный желтый цвет вестника весны, но, возможно, нам всем следует примириться с ним: имя греческой нимфы весны и цветов Хлориды означает «желто-зеленый», и она наверняка была бы поклонницей этого растения. А вот встречу с колумбийским ужасным листолазом золотистого цвета, чей яд некоторые коренные жители используют для покрытия стрел, наверняка придется отложить. Не считая столь незначительных проблем, желтый, по мнению Матушки Природы, так же прекрасен, как летний день.
В Китае он символизирует одно из пяти направлений компаса. Китайцы представляли свою страну как Срединное царство, где дворец императора является точным центром земли, и желтый цвет стал символом монаршей семьи, власти, привилегий и престижа. Желтый текстиль предназначался только для ее членов, как и желтая плитка на зданиях и храмах, принадлежавших им, и сам цвет вскоре начал ассоциироваться с удачей, богатством и красотой. В Китае и других азиатских странах он уступает только красному.