ЯЗЫК. ЗНАК. КУЛЬТУРА.
Шрифт:
М.К.Петров предостерегал от подхода к разным культурам, к разным типам социальности и разным идеям, носящим на себе печать своего времени, с заранее заданным стандартным набором характеристик типа "материализм – идеализм", "прогрессивное-реакционное" и т.д. Характеристики любой культуры, полагал М.К.Петров, необходимо выводить из нее самой, если хочешь плодотворно с нею общаться. Странности модернизаторского подхода к истории усугубляются тем, что культуру, как правило, выводят из социально-экономической ситуации того или иного общества. Связь эта, доведенная до крайности, часто напоминает, пишет автор статьи, "связь между бузиной в огороде и киевским дядькой", ибо, например, "как вывести из социальной обстановки торгового города Милета Фалесово "все
Михаил Константинович прекрасно понимал, что вылетит из приоткрытого им "ящика Пандоры". "Поскольку марксистская философия, – писал он там же, – вершина философского развития, то кое-кому кажется, что отсюда все как есть видно и марксистская история философии может освободить себя от черной работы кропотливых конкретно-исторических исследований, может идти… "обратным путем": не по линии вывода форм сознания из форм социального бытия, а совсем напротив, по линии вывода форм бытия из заведомо известных и ясных (с нашей колокольни все видно!) форм сознания. Хотя этот путь удобен и легок, видимо, излишне доказывать его ошибочность и непричастность к действительно марксистской истории философии".
Повторим: все написанное в этой статье публиковалось в порядке дискуссии. Темы и проблемы наболели: был накоплен громадный материал, энергично сопротивлявшийся заданным концепциям. Наиболее предприимчивые из работников науки пытались приспособить его к бытующим схемам под видом критики. Но одновременно те же проблемы – альтернативность общественного развития, подход к культурам без мерок современных идеологических установок, невозможность рассмотрения разных типов сознания и мышления с помощью гегелевской идеи прогресса, где прошедшие культуры рассматривались как ступеньки при переходе от низшего к высшему, – решались в ученых кругах "по гамбургскому счету". В Институте всеобщей истории АН СССР сектор методологии истории, руководимый М.Я.Гефтером, разрабатывал тему многовариантности исторического развития. Социологи и культурологи Института конкретных социальных исследований АН СССР под руководством Ю.А.Левады изучали соотношения ценностей и культурную типологию различных регионов мира. Много лет шла работа в семинаре В.С. Библера над проблемами диалога культур. Издавали и анализировали многочисленные тексты христианского средневековья А.Я. Гуревич, С.С. Аверинцев и др.
Но в то время дискуссии не получилось. Зато был грубый окрик в адрес М.К.Петрова и прямой запрет нетривиального мышления. В 1970 г. статья подверглась уничтожающему разносу в журнале "Коммунист". Автор обвинялся ни много ни мало в "отступлении, отходе от одного из коренных принципов марксистской философии", в том, что он "фактически отошел от партийного требования вести последовательную идеологическую борьбу против любых извращений истории общественной мысли", хотя из статьи М.К.Петрова следует прямо противоположный вывод.
Одновременно, чтобы не тратить силы и энергию, были ликвидированы секторы М.Я.Гефтера и Ю.А.Левады. Правда, не были подсчитаны затраты на восстановление добрых имен этих ученых, которые сейчас активно работают, а мыслить и не переставали…
Итак, это граница. В Шестидесятые экзамен не состоялся. В Семидесятые М.К.Петрову поставили твердый "неуд". В Шестидесятых он работал, хотя и исключенный из партии. В Семидесятые та самая работа, которая еще недавно была ходатаем за его восстановление в рядах КПСС, повернула курс на 180ш. 8 июня 1970 г. в газете "За советскую науку" (орган ректората, парткома и профкома РГУ) появилась статья, где было сказано: "Преподаватель
Что же это за меры?
Выписка из трудовой книжки М.К.Петрова: уволен из РГУ "за невозможностью использования на преподавательской работе по философии".
Впрочем, вскоре его зачислили в Высший Северокавказский научный центр, сперва старшим научным сотрудником, потом просто научным, в конце – инженером. Единственное требование к нему – неучастие в работе. Как на работу, ходили к нему: друзья, ученики. У него был даже свой Левий Матфей: светлоголовый молодой человек, ловивший и записывавший каждое его слово на скрижали памяти или на белую бумагу. Носил ему цветы и клал на подоконник.
Букеты и скрижали, да еще то, что имел высокий рост, красивое, скульптурно выточенное лицо, – конечно, романтика. Но совсем не романтической была его жизнь почти два десятилетия, когда он, переживший, как и многие люди его поколения, страшное потрясение в Пятидесятых, оказался за бортом официальной науки. Нечасто появлявшиеся и прежде, с этих пор его труды печатались в строго дозированных объемах, в основном по науковедению и системным исследованиям. Так, например, им написана шестая глава в коллективной монографии "Дисциплинарность и взаимодействие наук" (М., 1986; глава называется "Когнитивно-лингвистические аспекты дисциплинарной организации научной деятельности"), статья "Системные характеристики научно-технической деятельности", опубликованная в ежегоднике "Системные исследования" (М., 1972), и "Наука познает себя" (совместно с А.В.Потемкиным), появившаяся в девятой книжке "Нового мира" за 1968 г. Статей по собственно культурологической тематике опубликовано немного. Из них, пожалуй, наибольшее значение для его концепции имеет статья "Перед "Книгой Природы". Духовные леса и предпосылки научной революции XVII в." (Природа. 1978, N8). При жизни М.К.Петрова в печати появилось всего около 50 его статей и заметок и столько же печатных листов переводов. Между тем после него остались 12 тыс. страниц рукописей. Статьи и книги о самых разнообразных проблемах науки и культуры, истории философии и социологии, этики и образования – итог его труда. Вот краткая сводка из его архива:
1964 г. Условный рефлекс и формирование второй сигнальной системы.
1965 г. Человек и наука.
1967 г. Социальные основы самосознания и научного творчества.
1968 г. Формальные выявления интуиции.
1969 г. Психика как объект исследования; Подлинный гуманизм, антропогенетика, психика и методология ее исследования; Язык и предмет истории философии; Проблема предначала (опыт социологического исследования европейского образа мысли).
1970 г. Догмат Троицы и разработка объективного бытия; Проблема доказательности в историко-философском исследовании.
1972 г. Идолы площади в водоворотах научно-технической революции.
1973 г. Гегель и современный кризис в гносеологии.
1974 г. Преподаватель университета; Университет в системе социальных институтов; Наука уходит в монастырь.
1975 г. Социология познания и "начало" философии.
1976 г. Универсалии и типы культуры.
1977 г. Знаки на камне творения "интеллектуальной революции XVII в.".
1978 г. Человекоразмерность. Типы культур и отношение человека к природе.
1980 г. Формирование предмета исследования буржуазной социологической науки в 1970-е годы.
1981 г. Время как чистая форма чувственного созерцания, единство апперцепции и человекоразмерная характеристика истории научного познания.
1982 г. Фундаментальные исследования и научно-академическое сообщество в системе современного развитого общества.
1983 г. История институтов науки (опыт изложения институциональной истории науки на материале англо-американской научной традиции).