Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
Фридрих чувствовал, как он устал от этой неопределенности. От ситуации, когда чем дальше, тем менее понятно, где свои, а где враги, кому и на каком уровне можно доверять... На какой-то миг он почувствовал нечто вроде зависти к американцам. Офицер ЦРУ, оказавшийся в подобной ситуации, мог бы, наверное, слить информацию, пусть сырую и бездоказательную, в их пресловутую свободную прессу. А уж тамошние шакалы пера расстарались бы, преподнеся набор намеков и версий в виде железобетонного обвинительного заключения, где имена заговорщиков не упоминаются исключительно "в интересах следствия". И такого "разоблачения", вполне возможно, оказалось бы достаточно, чтобы либо сорвать планы противника, либо заставить того обнаружить себя раньше времени...
Увы. Для офицера РСХА подобный путь был полностью исключен. Не в "Свободное слово" же обращаться... И даже
Так что после шести часов сна Власов чувствовал себя почти таким же усталым, как накануне. Контрастный душ, как обычно, помог вернуть физическую бодрость, но дело было не в ней... Первым делом после душа он проверил почту. Посланий от Мюллера не было. Власов почти не удивился, коль скоро его не разбудили телефонным звонком. Впрочем, не исключено, что шеф сам еще спит. Он, в конце концов, тоже человек, и накануне наверняка тоже работал допоздна.
Фридрих проверил в сети информацию аэропортов Москвы и Петербурга - причем не только адресованную пассажирам, но и предназначенную для пилотов. Если прибывает специальный борт с каким-нибудь важным человеком - возможны изменения в графике обычных рейсов и даже полное закрытие воздушной зоны аэропорта на определенный период. Ничего такого, однако, не обнаружилось - хотя, конечно, нет гарантий, что соответствующие объявления не последуют в самый последний момент. Но "самый последний" в данном случае - это все-таки не перед посадкой - нельзя объявить уже подлетающим к цели лайнерам, которых будет не один десяток, что они должны следовать на запасной аэродром. То есть объявить-то в принципе можно, и по инструкции они должны иметь достаточный остаток топлива, чтобы туда добраться - но скандал от срыва десятков рейсов получится изрядный, и хаос в небе тоже (в том числе - и в небе запасного аэродрома, который принимает в это время собственные борты и которому внезапно привалит такое счастье). У атлантистов такое просто стоило бы политику карьеры. В Райхсрауме это не так, но все же вряд ли кто-то захочет злить народ без крайней необходимости - особенно если готовится некий широкий жест, апеллирующий к тому самому народу. Так что о переносе рейсов все же должны объявить за несколько часов, пока эти рейсы еще не поднялись в воздух. Значит, хотя бы это время еще есть... Прибытие самолета с официальной делегацией во внуковском графике, напротив, было отмечено и ожидалось через три часа, но здесь Фридрих никаких сюрпризов не ждал.
Он попробовал дозвониться до фрау Рифеншталь, чтобы распросить ее о книге. Пусть ему и сказали, что это "не его тема", но, может, хоть это прояснит ситуацию... Увы - номер на той карточке, что она вручила ему, не отвечал. Возможно, старуха и в самом деле плавала под водой у берегов Австралии. "Хорошо, если хотя бы не как Гельман", - мрачно подумал Власов и тут же сказал себе, что уж это-то точно паранойя, такую фигуру тронуть не посмеют, да и кому она помешает с противположной стороны земного шара... А как знать - может, этот отъезд - не ее идея, может, ей мягко посоветовали съездить в эти дни куда-нибудь подальше, исключительно, разумеется, ради пользы для здоровья? Гипотезы, гипотезы...
Кому еще позвонить? Никонову? Вдруг тому за вчерашний вечер удалось узнать что-то ценное... хотя надежды мало. После того, как линия со штриком оборвалась, точнее, уперлась в чистую уголовщину, майор, похоже, просто отсиживается в Бурге, подальше от гнева Бобкова, расследующего гибель своего водителя. И кстати, насколько все-таки Никонову можно доверять? Фридрих уже не раз думал о схеме с добрым и злым следователем, и вроде бы пока майор опровергал эти подозрения, его помощь была реальной, а информация - достоверной... но что если, подумал Власов, все еще хитрее - и хуже? Если никакого "злого следователя" нет, а Бобкова просто-напросто подставляют - как, возможно, подставляют и Мюллера? Замначальника "тройки" выглядит просто идеальной фигурой для этого, его недружелюбие к Райху вполне искреннее - но что, если это не более чем эмоции, за которыми не стоит ничего реального? Все же прочее... Фридрих внезапно осознал, что все остальное он знает либо со слов Никонова, либо из собственных домыслов, основанных на тех же словах. Никонов по собственной инициативе вышел на контакт с ним, Никонов организовал ликвидацию водителя Бобкова - да полно, была ли вообще эта смерть, или это просто страшилка, придуманная, чтобы подтолкнуть Власова к отъезду из Москвы? И с той же самой целью устроена эта навязчивая слежка за ним - устроена
Да, но если считать, что в начале недели Никонов подталкивал Власова в поездке в Бург, то почему вчера он, напротив, пытался склонить его помочь уже московскому крипо? Тут как раз ничего странного - по мере развития операции ключевым может становиться то один, то другой участок. Значит ли это, что предварительная фаза была в Москве, но финал состоится все же в городе на Неве? Или все-таки нет - просто заговорщики считают, что теперь Власов уже не успеет им помешать? И используют это как дополнительный аргумент против Мюллера: "ваш человек был в Москве и проморгал то, что произошло прямо у него под носом!"
"Vo-om Nordpol zu S"udpol..." - запел целленхёрер.
Это оказался Никонов. Легок на помине...
– Есть новости?
– осведомился майор.
– Полагаю, ничего, о чем вы бы не знали, - обтекаемо ответил Власов. Интересно, знал ли Никонов об обнаружении трупа Кокорева? И если да, то стало ли это для него сюрпризом? Но нет смысла спрашивать, если совершенно не уверен ни в правдивости, ни в лживости ответа...
– А у вас?
– Определено время и, вероятно, место гибели Гельмана. Последним - не считая убийц, конечно - его видел сотрудник допо, снявший у него номер за отсутствие техосмотра. Это было поздно вечером в среду. Если, оставшись без машины, Гельман пошел домой пешком, то должен был пересечь Фонтанку - скорее всего, по Чернышёву мосту. Там как раз найдена характерная полынья, еще не полностью затянувшаяся. Судя по всему, там его и сбросили.
– Вы говорите об убийцах во множественном числе, - заметил Власов. Эта уверенность показалась ему подозрительной.
– Судмедэксперт считает, что его схватили несколько человек. Это следует и из расположения синяков на теле, и из того, сколь недолгой оказалась борьба. Минимум двое, возможно, больше.
– Вы занимаетесь этим делом?
– Пока дело ведет крипо, но мы контролируем. Гельман светился по кое-каким нашим темам.
– И оказывал вам кое-какие услуги, не так ли?
– Без комментариев, - ответил со смешком майор.
Вот, значит, как, подумал Власов. Игры в сотруничество кончились, в них уже нет нужды? Или просто Никонов решил, что давно не получал ничего взамен?
– Значит, вы остаетесь в Петербурге отслеживать дело Гельмана?
– спросил Фридрих вслух.
– Нет. Генерал потребовал моего возвращения в Москву.
– Прямо в выходной день?
– усмехнулся Власов.
– Ну вы ведь сегодня тоже не на прогулку собираетесь, - столь же саркастически ответил Никонов.
– Кстати, вы приняли решение по операции против Спаде?
К отчету, отправленному Мюллеру, Фридрих присовокупил и этот вопрос. Но шеф все еще не откликнулся...
– Это зависит не от меня, - честно ответил Власов, хотя сильно сомневался, что получит санкцию - да и не рвался ее получить. Все-таки захват бандитов - это не его профиль, а каждый должен заниматься своим делом. Да и Спаде, похоже, все же не имел отношения к политике и интересующим его темам.
– Осталось меньше девяти часов, - напомнил Никонов.
– Я знаю. И не сомневаюсь, что у крипо уже есть план операции - как с моим участием, так и без такового. Я ведь с самого начала ничего не обещал.