Юг в огне
Шрифт:
– Пожаловали гости, - иронически засмеялся моряк.
– Ну, русский народ, раскошеливайся, принимай гостюшек.
Константин сердито взглянул на моряка.
– Полковник Егмаков!
– окликнул его кто-то, картавя.
Константин оглянулся. Из-под парусинового тента летнего бара ему махал фуражкой какой-то морской офицер.
– Догогуша!
– кричал молодой моряк в форме русского офицера, капитана II ранга.
– Здгаствуй, годной!.. Какими судьбами?
Константин не сразу узнал моряка, но, пристальнее присмотревшись, догадался, кто ему кричал. Это был один из офицеров гвардейского экипажа, иностранец по
– Здравствуйте, капитан!
– подойдя к нему, протянул руку Константин.
– Здгаствуй, догогуша, - фамильярно обнял его пьяный моряк и расцеловал.
– Люблю донских казаков за их лихость и отвагу... Господа! обернулся он к компании иностранных и русских офицеров, сидящей за столом, и заговорил по-французски, затем по-английски: - Это ж герой тихого Дона!.. Казак! Примем его в свою компанию.
Пьяные офицеры восторженно поддержали предложение дю Леррэ и шумно окружили Константина, пожимая ему руку и похлопывая по спине.
Константин не отказался и присел на предложенный ему стул. Пили виски, пили и русскую водку. Шумели, кричали, спорили, пели песни - всяк на своем языке. Гремела музыка.
Константин, хмелея, прислушивался к тому, что говорилось за столиками.
Какой-то сухопарый английский моряк, дымя трубкой, цедил сквозь зубы молодому французу:
– Знаменательное выступление Ллойд Джорджа по русскому вопросу не является неожиданным для тех, кто внимательно следит за извилистой политикой английского премьера со времени заключения мира... Если в начале войны Ллойд Джордж, бывший "заложник демократий" в кабинете Асквита, безболезненно очутился в лагере лорда Норклифа, то с наступлением мира ему предстояло совершить обратный скачок... Он снова стал рядиться в запыленную тогу народного трибуна... А что за этим кроется? Болтовня. Демократическая фразеология... Я вам прямо скажу, что Ллойд Джордж всегда был и будет чуждым вековым традициям парламентской Англии... Оппозиция правительству фабрикуется вне стен Вестминстера... Да, да, именно так! Ведь пал же Асквит жертвой внепарламентской оппозиции. Падет и Ллойд Джордж... Падет, уверяю вас...
Константин, хотя и охмелел, но болтовня пьяного англичанина его заинтересовала. Он ближе подсел к нему.
– Ллойд Джордж, - продолжал английский моряк, - идет по линии наименьшего сопротивления. Это особенно ярко сказалось в его русской политике... Одной рукой он помогает России бороться с большевиками, а другую протягивает, чтобы снова все это отнять... Вот военный министр Черчилль - это другое дело... Английская поддержка России, борющейся с большевиками, всегда тесно связана с именем Черчилля. Черчилль всегда прям и честен...
– Вы правду говорите, - проронил француз.
– Но и тут дело с заковыркой, - хитро усмехнулся англичанин и пыхнул дымом из трубки.
– Черчилль много делает для белой армии. Все мы это знаем. Но, как бы ни было значительно влияние военного министра в этом вопросе, за свой страх и риск он не стал бы транспортировать Деникину, Богаевскому или Колчаку столько снаряжения и обмундирования... Дело в том, что Ллойд Джорджу выгодно на эту роль выдвинуть Черчилля, а самому оставаться в тени, чтобы в нужную минуту почетно "отступить"...
– А
Англичанин хотел что-то ответить, но в это время дю Леррэ шумно о чем-то заспорил с длинным красивым черноусым французским офицером. Все, смеясь, окружили их, прислушиваясь к их спору.
– Давайте дегжать паги?
– кричал дю Леррэ.
– Давайте, - кипятился французский моряк.
– Я докажу смелость французского матроса... Едемте, господа, ко мне на судно... Я покажу вам нечто такое, отчего вы придете в бешеный восторг.
– Едем!..
– раздались вокруг раззадоренные голоса.
– Едем!..
Веселой, шумной толпой, набрав с собой вина и водки, все направились к капитанскому катеру, раскачивающемуся на волнах у берега. Когда компания офицеров уселась в катер, он, зафыркав, рванулся и, прыгая по волнам, резво помчался к белотрубому французскому стационару "Леврис", стоявшему на якорях на рейде.
Константин, помахав фуражкой поехавшим офицерам, совсем охмелевший пошел в гостиницу спать...
* * *
Через пару дней, получив документы на проезд в Англию, Константин занял каюту на пароходе "Фредерика" и поплыл...
Пассажиров на корабле было мало: с десяток русских, бывших сановников да фабрикантов, уезжавших с семьями, деньгами и драгоценностями из смутной России за границу, три итальянца, возвращающихся на родину, два американских летчика и английский майор - тоже летчик, со своим секретарем.
В кают-компании тоскливо и скучно. Тема разговоров одна и та же гражданская война в России. К Константину подсел английский майор и стал рассказывать ему, как он воевал в Египте и, потерпев там на самолете аварию, переломил себе ноги.
– До сих пор еще чувствую боль в ногах, - пожаловался он.
Потом майор стал хвастаться новыми изобретениями Англии и области авиации.
– У нас такие есть изобретения, что произведут полный переворот в воздухоплавании.
Болтовня англичанина надоедала Константину, он шел на палубу и, стоя у борта, тоскливо смотрел на волнующееся море, лениво покачивающее пароход. В солнечной ряби волн, кувыркаясь, играли стада дельфинов... Они то выскакивали из воды, то ныряли, и в прозрачной воде были видны их темные, подвижные тела.
На душе у Константина было сумрачно. Раздумывая о своей поездке, он только теперь стал понимать, что его попросту выпроводили из Новочеркасска, чтоб не мешал...
"Ах, какой я дурак!
– думал он с горечью.
– Попался на удочку, как какой-нибудь олух".
Константин испытывал страшные муки ревности. В такие минуты он смертельно ненавидел Веру, готов был ее убить, будь она сейчас около него. Но гнев скоро проходил, и на сердце появлялась нежность к жене.
Улыбаясь, Константин мечтал уже о том дне, когда вернется домой из Англии. Какие это будут счастливые минуты!.. Он непременно добьется генеральского чина. Займет подобающее положение в обществе. У него красивая жена... Ему будут завидовать...