Юг в огне

Петров-Бирюк Дмитрий Ильич

– Ну, Витя, не ожидал от тебя!.. Ей-богу, не ожидал... До сего времени ты мне казался храбрым парнем, а ты - трус. Смотри, вот я ни одного дьявола не боюсь. Смотри!

Афанасьев вынул из портсигара папиросу и, бравируя, шагнул к прапорщику, который, остановившись, взяв стек под мышку, закуривал.

– Разрешите прикурить, господин прапорщик.

– Пожалуйста, - с готовностью протянул ему зажженную спичку офицер. Закуривайте, господин Афанасьев, - оглянувшись на стоявшего в отдалении Виктора, шепнул он.

Афанасьев отшатнулся от офицера и

с изумлением взглянул на него.

– Вы меня знаете?
– также покосившись на Виктора, тихо спросил он.

– Не беспокойтесь, - усмехнулся прапорщик.
– Ваш товарищ нас не слышит... Я вас хорошо знаю, господин Афанасьев, - проговорил он и добавил, подчеркивая: - Я обязан все знать.

– Вот как!
– растерянно прошептал Афанасьев и, прикурив, громко сказал: - Спасибо, господин прапорщик!

– Не стоит, - козырнул офицер и пошел, помахивая стеком.

– Ты его разве знаешь?
– испытующе посмотрел на Афанасьева Виктор, когда тот подошел к нему.

– Ну откуда же я его могу знать, - пожал плечами тот.

– Мне показалось, будто ты с ним разговаривал...

– Нет, я его только поблагодарил.
– Афанасьев, явно расстерявшись, молчал.
– Ты говоришь, - продолжал он, - что прапорщик - гроза. Он вежливый, предупредительный, дал прикурить.

– Прикидывается вежливым, - с прежней озлобленностью сказал Виктор. Говорят, что он-то и виновник всех провалов нашей организации. Он арестовал Журычева, он выследил товарища Елену... Да, я думаю, что и Маринка моя попала в тюрьму по милости его... Ух, мерзавец!
– скрипнул зубами Виктор.
– Попадется он мне в руки.

Афанасьев внимательно посмотрел на Виктора, как бы удостоверяясь, правду ли он говорит.

– Говоришь, он виноват во всем?

– Ну конечно, через эту гадину все провалы у нас, - вскрикнул юноша.
– Убить его мало!.. Знаешь что, Василий, по секрету тебе скажу, только ты никому не говори...
– Виктор запнулся, как бы не решаясь дальше продолжать.

– Ну что ж ты замолчал?
– нетерпеливо сказал Афанасьев.
– Что, ты мне не веришь, что ли?

– Я верю тебе, но ведь это тайна.

– Эх ты!
– с укором посмотрел на него Афанасьев.
– Друга своего таишься.

– Я не имею права никому этого говорить. Но тебе, как своему товарищу, скажу, но только об этом никому не звука...

– Клянусь.

– Ну, смотри. На днях мы этого прапорщика укокошим.

Афанасьев покосился на Виктора, отвернулся и холодно проговорил:

– Такого мерзавца стоит.

* * *

Дня через два Виктор снова проходил с Афанасьевым по Садовой. Распрощавшись с ним на углу Николаевского проспекта, Виктор вернулся и, пройдя несколько шагов, оглянулся и увидел, что Афанасьев о чем-то оживленно разговаривал с прапорщиком-контрразведчиком, у которого он два дня тому назад прикуривал папиросу. Виктор усмехнулся и, шагнув в подъезд какого-то дома, стал наблюдать. Он видел, как, переговорив, Афанасьев и прапорщик завернули за угол по Николаевскому, и, когда Виктор подбежал к этому переулку,

то едва успел заметить, что они нырнули в винный погребок.

Виктор удовлетворенно усмехнулся:

– Попался, сволочуга!

В погребке было дымно от табака. Стоял пьяный гам. Как неподмазанное колесо, пронзительно визжала зурна, глухо бил бубен.

– Кабина есть отдельная?
– спросил прапорщик у официанта.

– Все заняты, господин офицер, - почтительно сказал официант.

– Надо кабину, понимаешь!
– многозначительно взглянул на него прапорщик.
– Надо!

– Хотя, подождите, - вспомнил официант, - кажется, одна освободилась. Сейчас узнаю.

Подбежав, он отдернул бордовую бархатную занавесь у одной из кабин и пригласил:

– Прошу, пожалуйста! Что прикажете принести?

Афанасьев хотел было сделать заказ, но офицер мягко отстранил его.

– Разрешите мне этим делом заняться... Я больше вас зарабатываю.

Афанасьев не возражал.

Скоро официант принес заполненный напитками и закусками поднос.

– Ого!
– весело воскликнул Афанасьев.
– Вы заказали на целый взвод. Куда нам столько.

– День велик, - заметил, смеясь, прапорщик.
– Не спеша, с толком, с чувством, с расстановкой все поедим и попьем... За наше знакомство, чокнулся он с Афанасьевым.
– Я ведь давно вас знаю, но не имел удовольствия до сих пор лично познакомиться...

– Знали в лицо?

– Преотменно, - усмехнулся прапорщик.
– Да вообще-то я многих из ваших знаю. Даже знаю того молодого человека, который на днях шел с вами по Садовой... Помните, когда вы подходили ко мне прикуривать?

– Неужели?
– поразился Афанасьев.
– Кто ж он, по-вашему?

– Давайте еще выпьем, тогда скажу. Будьте здоровы!

– Спасибо. Желаю и вам того же.

Они выпили, закусили.

– Так кто же он?
– спросил сгоравший от любопытства Афанасьев.

– Ваш ближайший друг, активный работник подпольного большевистского движения, Виктор Волков. Возражать будете?
– насмешливо посмотрел офицер на Афанасьева.

Афанасьев встретил его взгляд и покачал головой.

– Почему ж вы в таком случае его не арестуете?
– пробормотал он.

– Надобности пока в этом нет, - жуя колбасу, ответил прапорщик. Арестуешь его, а более крупных подпольных большевиков распугаешь... Арестовать его, да и многих других, мы всегда успеем... Будьте здоровы! снова чокнулся он с Афанасьевым.

Они снова выпили и стали закусывать. Афанасьев ел медленно, думая о чем-то и поглядывая на офицера. Казалось, что он хотел о чем-то спросить его, но не решался...

– Это все, конечно, верно, господин прапорщик, простите, не знаю вашей фамилии, - сказал он, наконец.

– Фамилия моя Ликсанов, - торопливо, пожалуй, даже слишком поспешно ответил прапорщик и незаметно выплеснул из своего стакана водку под стол.

– Все это верно, господин Ликсанов, - повторил с некоторой грустью Афанасьев.
– Мне об этом уже говорили...