Юг в огне
Шрифт:
Это необходимо было сделать возможно скорее, так как Воронеж, будучи в руках белых, угрожал VIII армии.
Семен Михайлович, заложив руки за спину, взволнованно ходил по комнате, то и дело поглядывая на монотонно тикавшие на стене часы. Они показывали половину пятого.
Зотов, придвинувшись ближе к пятилинейной лампе, стоявшей на столе, с увлечением что-то читал.
– Что читаете?
– спросил Буденный.
Зотов на мгновение оторвался от книги.
– Да вот тут книжка о Суворове попалась, - проговорил Зотов.
– Никак не могу оторваться...
– О, брат! Суворов - великий полководец был. Нам у него есть чему поучиться...
– Это правда, - согласился Зотов. Он сладко потянулся и взглянул на часы.
– Ого!
– изумился он.
– Скоро пять, а его все нет.
– Я уже начинаю беспокоиться, - сказал Буденный.
– Не случилось ли с ними чего-нибудь. Он к пяти обещался вернуться. Сейчас без пятнадцати пять... Подождем пятнадцать минут...
– Подождем, - согласился Зотов и снова углубился в чтение увлекательной книги.
Буденный опять зашагал по комнате, поглядывая на стрелки часов, медленно подвигающиеся к пяти.
Пройдясь несколько раз по комнате, он снова взглянул на часы и сказал, останавливаясь около Зотова:
– Больше не будем ждать! Все!..
– Может быть, еще минут десять подождем?
– отрываясь от книги, спросил Зотов.
– Хватит!
– решительно заявил Буденный.
– Больше не имеем права ждать. Лемешко!
– крикнул он своему адъютанту, находившемуся с ординарцами в другой комнате.
Но вместо Лемешко в дверях показался улыбающийся Дундич в золотых подполковничьих погонах.
– Можно, товарищ комкор?
– приложил он руку к маленькой черной каракулевой шапке.
– Олеко!
– воскликнул Буденный.
– Прибыл? Вот молодец!.. Ну, рассказывайте скорее, ждем вас, брат... Думали - не дождемся.
– Рассказывать сначала буду не я, - сказал Дундич.
– А кто же?
– удивился Буденный.
– А вот он, - обернулся Дундич к двери.
– Казаков, давай!
"Казачок", еще не успевший снять с себя урядницких погон, втолкнул в комнату пленного белогвардейского казачьего офицера.
– Кто это?
– спросил Буденный.
– Командир заставы белых подъесаул Смирнов, товарищ командир корпуса, - улыбаясь, ответил Дундич.
– Мой приятель... А там на улице и вся его застава стоит...
– Гм...
– усмехнулся Буденный.
– Сколько же их там?
– Сколько, подъесаул?
– спросил у белогвардейца Дундич.
– Пятнадцать человек, - хмуро буркнул тот, не поднимая головы.
– Ого!
– удивился Буденный.
– Что они, сами, что ли, перешли?
– О, не совсем!
– покачал головой Дундич. И рассказал, как он со своими разведчиками обманул белую заставу, как по адресу, данному подъесаулом Смирновым, они съездили к его знакомой барышне в Воронеж за коньяком.
– И вот, когда мы вернулись, - весело рассказывал Дундич, - то подъесаул Смирнов нас с нетерпением поджидал. Ясное дело, человек продрог в заставе, хотелось себя разогреть коньячком. Ну, выпили. Подъесаул немножко захмелел, мы его посадили на лошадь, показали
– Молодцы!
– воскликнул весело Буденный.
Пленный белогвардейский офицер на допросе дал исчерпывающие сведения о силах Шкуро и Мамонтова, рассказал о расположении белых частей, о системе обороны. Допрос пленного дополнил Дундич, и таким образом Буденному стало все ясно. Он отдал приказ по корпусу о выступлении.
На рассвете двадцать четвертого октября под прикрытием пулеметного и артиллерийского огня конный корпус переправился через реку Воронеж и вместе с пехотными частями повел наступление на город Воронеж...
Боясь быть отрезанными, Шкуро и Мамонтов вынуждены были отступить за реку Дон.
Буденновцами в Воронеже были захвачены большие трофеи, в том числе три бронепоезда и личный поезд генерала Шкуро.
Взятие Воронежа еще не решало всей задачи. Корпус должен был наступать по направлению Касторная - Курск для того, чтобы отрезать противника, проникшего в глубь страны.
VII
Подпольщикам было ясно, что среди них оказались провокаторы.
Срочно было созвано заседание Ростово-Нахичеванского большевистского подпольного комитета. Разговор состоялся короткий: надо немедленно установить личность провокатора или провокаторов, если их окажется несколько, и ликвидировать. Эту довольно сложную задачу комитет поручил выполнить как наиболее энергичному члену комитета Ивану Гавриловичу Семакову. Ему давались широкие полномочия. В помощь себе он мог привлечь по своему выбору любое количество подпольщиков. Но Семаков, из-за боязни напугать провокаторов, решил действовать пока только вдвоем с Виктором.
Семаков был почти убежден в том, что одним из провокаторов является Афанасьев. Однако утверждать это не осмеливался. В виновности Афанасьева надо было точно удостовериться. Установить это взялись Семаков и Виктор...
* * *
Виктор шел с Афанасьевым по Садовой улице, весело переговариваясь и смеясь. Афанасьев рассказывал о каком-то своем неудачном ухаживании за девушкой.
– Ты понимаешь, Виктор, - говорил он, - девушка просто прелесть. Беленькая, пухленькая...
Как и всегда, на улице было шумно. Виктор заметил идущего навстречу им белокурого, худощавого прапорщика с тонкими темными усиками. Не торопясь, медленно идя по тротуару, офицер помахивал стеком, часто останавливаясь и рассматривая пестрые витрины магазинов.
– Заметь, Вася, эту гадину, - схватив за руку Афанасьева, указал Виктор на прапорщика.
– Сволочуга!
– Кто это?
– с любопытством взглянул на офицера Афанасьев.
– Контрразведчик, - озлобленно сказал Виктор.
– Много он нашего брата переловил... Остерегайся его. Страшный человек. У него, как у собаки, развит нюх... Прямо-таки чует революционеров... Смотри!.. Смотри, зашептал Виктор, - как он подозрительно на нас смотрит. Пойдем, ну его к черту!..
Афанасьев самодовольно расхохотался: