Юг в огне
Шрифт:
V
О приключении Сазона Меркулова с генеральским гробом узнал весь корпус. Разговоров и смеху по этому поводу было немало. Рассказ об этом происшествии во всевозможных вариациях передавался из уст в уста. Конники проходу не давали бедному Сазону, все приставали к нему, чтоб рассказал, как он в генеральском гробу спал да казаков распугал.
Хоть и надоедали Сазону с такими расспросами конники, но он испытывал огромное удовольствие от того, что стал одним из популярнейших людей в корпусе.
Однажды даже сам комкор Буденный, наслышавшись о Сазоне,
Сазон еще больше подружился с Кононом Незовибатько. Они были неразлучны, целыми днями ворчали друг на друга, незлобливо переругивались. Со стороны можно подумать, что это два лютых врага.
Как-то в дивизии произвели отбор конников в разведывательный эскадрон. Попал в него и Сазон Меркулов. Для Конона Незовибатько разлука с другом была мучительна. Стал просить он командира, чтобы и его откомандировали в разведывательный эскадрон. К своей радости, он этого добился.
* * *
При командире корпуса Буденном порученцем* служил отчаянной храбрости и отваги серб Олеко Дундич. Ему было лет двадцать пять. Ловкий, гибкий, как кошка. До страсти любил опасные, рискованные приключения. Про Дундича и его безумную храбрость в корпусе рассказывали легенды... Буденный любил его.
_______________
* Командир для поручений.
Говорили, что Дундич родился в буржуазной семье. Отец его был промышленником. В ранней юности Олеко поссорился с отцом и ушел из дому. В мировую войну его призвали в армию, попал он в гусары. Во время битвы был забран австрийцами в плен. Из плена бежал в Россию и честно стал служить революции...
Дундич часто заезжал в разведывательный эскадрон, где у него было немало приятелей, с которыми он ездил в разведку. Разведчики его любили. Здесь он и познакомился с Сазоном и его другом Незовибатько.
...Прошло несколько дней, а белые все еще не проявляли намерений наступать. Это не входило в расчеты Буденного. Он хотел, чтобы белые были активны, тогда удобнее было б их разгромить. Ну, если белые не идут вперед, значит, надо на них наступать. Буденный был верен себе: он намеревался 24 октября обязательно взять Воронеж. Позвав к себе Дундича, он спросил:
– Ну как самочувствие, Дундич?
– Превосходное, товарищ комкор, - с легким акцентом ответил Дундич.
– Вы, кажется, болели?
– Пустяки, товарищ комкор, - улыбнулся Дундич.
– Простудился немного... Но я простуду свою спиртом согнал...
– Смотрите, Дундич, не увлекайтесь спиртом.
– Не беспокойтесь, товарищ комкор, я его редко пью.
Буденный задумчиво прошелся по комнате.
– Хороший вы парень, Дундич, - остановился он перед ним.
– Молодчага, но вот голова у вас буйная... Каждый раз, как пошлешь куда, так и боишься, - что-нибудь натворите... Больно уж вы рискуете своей жизнью. А жизнь - не игрушка. Зря рисковать ею нельзя... Вот вы - храбрый человек, таких я люблю. Но ваша храбрость часто бывает безрассудная... Вы не только храбрый
Видя, что Дундич хочет что-то сказать, Буденный остановил его рукой.
– Мне надо вам поручить важное, большое дело, от которого будет зависеть вся наша операция по взятию Воронежа, но я боюсь. Боюсь вам поручить. Опять что-нибудь накуралесите.
– Товарищ комкор!
– с обидой воскликнул Дундич.
– Разве я вас когда-нибудь подводил?.. Я, правда, люблю риск. Но риск верный, почти без промаха... Вы хоть и говорите, что голова у меня буйная, но нет, товарищ комкор, голова у меня разумная. Без рассудка я шагу не ступну... Приказывайте, товарищ комкор, все будет мною выполнено, как надо... Посмотрите тогда - подведу я вас или нет...
– Вы простите меня за резкость, - сказал Буденный.
– Я вас не хочу обидеть, хочу только предупредить, что дело серьезное и на этот раз все шалости надо отбросить в сторону... Слушайте внимательно, что скажу...
– Слушаю, товарищ комкор.
– Возьмите с собой несколько расторопных разведчиков и произведите с ними тщательную разведку противника. Главное, узнайте систему его обороны: где окопы, где артиллерия и тому подобное... Вас учить особенно нечего. Ясно?
– Так точно, товарищ комкор, - козырнул Дундич.
– Вы понимаете, Олеко, - положил ему на плечо руку Буденный.
– Самые что ни есть точные данные... Без таких данных мы не сможем и шагу сделать вперед. А между тем завтра утром мы должны быть обязательно в Воронеже, утром двадцать четвертого.
– Я все отлично понимаю, товарищ командующий, - проговорил Дундич. Утром двадцать четвертого мы будем в Воронеже. Я вам привезу самые достоверные сведения об обороне противника.
– Когда думаете выехать?
– спросил Буденный.
– Сегодня в ночь.
– Правильно. А когда из разведки вернетесь?
– На рассвете.
– Рассвет длинный. В котором часу?
Дундич подумал.
– В 5 утра, товарищ комкор, - твердо заявил Дундич.
– Если в это время меня не будет, то знайте, что я погиб. Какие еще будут распоряжения, товарищ комкор?
– Больше никаких распоряжений нет, Олеко, - сказал Буденный и протянул руку.
– Прощайте! Желаю удачи! Не горячитесь, будьте осторожны.
Дундич пожал руку Буденного и улыбнулся.
– За меня не беспокойтесь, товарищ комкор. Буду осторожен, как заяц.
В ночь под двадцать четвертое октября кавалерийский разъезд в числе шести конников под командованием Дундича, стоя на седлах, вплавь переправился через реку Воронеж на территорию, занятую противником. Среди разведчиков были и Сазон Меркулов с Кононом Незовибатько и небольшого роста боевой конник Николай Казаков, или Казачок, как все его называли.
Стояла густая влажная ночь. Резкий ветер с злым воем рвал низко опустившиеся тучи, гонял их по небу. То там, то сям на мгновение сквозь провалы туч показывался синий кусок чистого неба с яркой звездой, словно глаз, глядящий на взволнованную землю.