Юг в огне
Шрифт:
От таких воспоминаний на душе становилось муторно. Вера так опротивела ему после того вечера, что он не мог ее видеть.
XI
Как-то в маршевую роту из отпуска по ранению одновременно прибыли два солдата - Семаков Иван Гаврилович, иваново-вознесенский ткач, и Афанасьев Василий Николаевич, житель какой-то слободы, лежащей на Азовском море.
Они пришли к Виктору для оформления своих документов. С этого времени и началась его дружба с ними.
Семаков был подвижный, энергичный человек лет двадцати восьми, высокий блондин, немного
Приземистый, плотный Афанасьев был моложе Семакова года на два. В противоположность веселому, добродушному характеру Семакова Афанасьев был замкнутый человек, с хитрецой, "себе на уме". Но к дружбе с Семаковым и Виктором он тянулся.
Часто втроем они ходили в город, бывали в театре или кинематографе, посещали собрания и митинги.
Семаков очень привязался к Виктору.
– Молодой ты еще, Виктор, - говорил Семаков, - очень молодой. Жизни не знаешь. А ведь на вас, молодежь, сейчас и надежда вся. Гореть надо, а ты все книжечки читаешь да о чем-то все мечтаешь, наверно, о принцессе иноземной... Ох, и возьмусь же я за тебя!.. Ей-богу, возьмусь!.. Вышколю, человеком будешь.
Семаков, как об этом узнал Виктор, состоял членом большевистской партии. Он много интересного говорил о вожде большевиков - Ленине и о его соратниках, объяснял, чего добивается эта партия. Для юноши все, что говорил Семаков, было ново и интересно. Виктор много раздумывал, читал большевистскую литературу. У него немало возникало вопросов, которые он часто задавал Семакову. Тот охотно разъяснял ему.
– Иван Гаврилович, - смущенно обратился как-то Виктор к Семакову.
– Я очень благодарен тебе за то, что ты помог мне многое понять... Я думаю, что большевистская партия стоит за народ.
– А ты в это сомневался?
– взглянул Семаков на юношу.
– А что нужно для того, чтобы вступить в партию?
– Очень немногое, - ответил Семаков.
– Служить народу... Ну, конечно, надо быть и подготовленным для вступления в нее...
– Да я подготовлен!
– вырвалось у Виктора.
Семаков пристально посмотрел на юношу.
– Ты хочешь вступить в нашу партию?
– Очень хотел бы, Иван Гаврилович, - застенчиво проговорил Виктор. Но меня, наверно, не примут...
– Почему?
– удивился Семаков.
– Да, может быть, скажут - молод.
Семаков засмеялся.
– Преданная молодежь нашей партии нужна. Если у тебя, действительно, есть желание вступить в нее, то я помогу... Поговорю о тебе. Вот Афанасьев тоже хочет вступить в партию...
На этом разговор закончился.
Однажды в воскресное утро Семаков с Афанасьевым зашли к Виктору.
– Пойдем с нами в городской сад, - сказал ему Семаков.
– Зачем?
– спросил Виктор.
– А там увидишь, - загадочно буркнул Семаков.
Виктор не стал допрашивать и последовал за своими друзьями. Придя в сад, Семаков и Афанасьев
Семаков подвел Виктора к пожилому человеку с седой бородой, в очках, сидевшему за столом.
– Товарищ Андреев, - обратился он к нему, - так вот тот паренек, о котором я вам говорил.
– Здравствуйте, товарищ, - протянув руку Виктору, ласково сказал Андреев.
– Слышал о вас от товарища Семакова. Похвально отзывается. Так что же, хотите с нами работать?
Виктор, конечно, понимал, о какой работе идет речь, а поэтому, не задумываясь, взволнованно ответил:
– Да, я хочу у вас работать.
– Нам активисты нужны, - произнес Андреев.
– Каждый человек, сочувствующий нам, для нас дорог... Что же, товарищ Семаков о вас хорошего мнения. Подавайте заявление, обсудим ваш прием в партию... Вот и товарищ Афанасьев тоже вступает.
Виктор с головой окунулся в политическую работу. Они с Семаковым и Афанасьевым проводили с солдатами беседы, распространяли среди них большевистские прокламации, газету "Наше знамя", пользовавшуюся большой популярностью среди рабочих и солдат. Тираж этой газеты доходил до пятнадцати тысяч.
Семаков в большевистской организации был агитатором. Он часто выступал на митингах, горячо пропагандируя большевистские идеи, клеймя позором согласительную политику меньшевиков и эсеров.
Каждый раз, когда Семакову приходилось выступать на митинге, Виктор в это время с Афанасьевым стояли в толпе солдат и слушали своего друга, удивляясь его умению проникать в солдатские сердца.
Как-то Виктор сказал Семакову:
– Завидую тебе, Иван Гаврилович. Как ты увлекательно умеешь говорить. Тебя все с удовольствием слушают...
Семаков заулыбался.
– Чего ж тут мудреного?
– сказал он.
– Выкладывай народу все по-честному, все, что ты глубоко продумал, что прочувствовал, что тебя волнует. И получится все хорошо. Тебя поймут и будут слушать. А вот когда ты им начнешь говорить неправду, то народ тебя сразу раскусит и слушать не станет... Надо тебе, Виктор, тоже научиться выступать. Человек ты грамотный, в гимназии учился, знаешь побольше моего... Да и Афанасьеву тоже надо к этому привыкать.
Афанасьев, как и всегда, промолчал, а Виктор отмахнулся:
– Ну какой из меня оратор! Не сумею я... Однажды я так выступил среди казаков, что они меня чуть не убили. Хватит!
– Какой же из тебя будет большевик, если ты не будешь уметь выступать?
– назидательно сказал Семаков.
– Вот что, друг, дам-ка я тебе кое-какую литературу, а ты подготовься. На следующем митинге выступишь.
– Да ты что, Иван Гаврилович?
– ужаснулся Виктор.
– Без всяких разговоров, - с напускной строгостью сказал Семаков. Подготовься, и все. Я тебе подскажу, что надо говорить. Учись, дорогой, работать среди народа.