Юлий Ким

Ким Юлий Черсанович

1969

ОБЪЯСНЕНИЕ

(Диалог)

— Послушайте вы ходите за мною по пятам! — Ну да. А что? — Вы глаз с меня не сводите, я что — картинка вам? — Ну да. А что? — Вы вечно караулите меня на нашей улице… — Ну да. А что? — «Ну да, а что, ну да, а что» — заладил, словно дятел! — Ну да. А что? — Это вы тогда собаку притащили для меня? — А что? Ну, я. — Это вы ко мне в окошко запустили воробья? — А что? Ну, я. — А то, что целый день потом гонялся пес за воробьем! — Да? И что? — Они удрали, но сперва пустили мебель на дрова! — Фью-ю… Да ну?! Что ж поделать, это глупо, очевидно, Но зато ведь видно — отчего. — Да, но как-то несолидно, И вам должно быть стыдно! — Ну да, еще чего! Ведь я все это делаю по крайней мере год! — Ну, да. И что? — И вам все это нравится, а не наоборот… — Ну, да. И

что? — А то, что это, значит, для меня не ерунда. — Ну, да. И что? — «Ну, да и что, ну, да и что» — чего вы придираетесь? Скажите — да или нет? — Ну, да!!! — Ля-ля-ля!.. А что? 1970

ВИЛЛИ-БИЛЛИ ДЖОН

По дороге скачет Вилли-Билли Джон. Скачет рысью, едет шагом, пижон. И на той дороге Вилли-Билли Джон Подобрал подкову — это Значит, он нашёл удачу. Вилли-Билли Джон, не лови ворон, Ты прибей свою подкову над порогом: Будешь богатым, Вилли, Будешь женатым. Билли, Перестанешь шляться по дорогам. Перестанешь шляться по дорогам, Джон! Вот и стал богатым Вилли-Билли Джон: «Кадиллак» стоит в конюшне его. Вот и стал женатым Вилли-Билли Джон, И его старушка Дженни Экономит каждый пенни. Вилли-Билли Джон крутит граммофон, А душа его в печали и тревоге… Что же такое, Вилли? Что же с тобою, Билли? Ты опять мечтаешь о дороге? Ты опять мечтаешь о дороге, Джон! И однажды ночью Вилли-Билли Джон Оседлал коня и выехал вон. И пошел-поехал Вилли-Билли Джон, Ехал, ехал, плелся, плелся, — Вдруг споткнулся и уперся… Вилли-Билли Джон, конь твой захромал. Он скакать не может по степным дорогам. Где же подкова, Вилли? Где же подкова. Билли? А она прибита над порогом! А она прибита над порогом, Джон! А она прибита над порогом, Вилли! А она прибита над порогом, Билли! А она прибита над порогом, Джон! 1977

Я СПОКОЕН

Я спокоен, я спокоен, как спокоен я! Это просто чудо, как спокоен! Убивай меня из пушки, изводи под корень — Из себя не выведешь меня! Меня ласкает Аргентина ленивой волною, Мне назначает «Мулен Руж» по ночам рандеву, — И я прошу вас — не стучите, я вам не открою, И умоляю — не звоните, я шнур оборву! Я доволен, я доволен, всем доволен я. Это просто чудо: всем доволен! Пусть я буду безобразен, беден, бледен, болен — Все равно доволен буду я! Надену белую панаму, панаму, панаму. Поеду на Копакабану — гавану куплю, И я прошу вас — не надейтесь, я ждать вас не стану, И умоляю — успокойтесь, я вас не люблю! Какая чудная погода, не так ли, милорды? Ну, как у вас идут дела? Как ваш стул? Как семья? И я надеюсь, вы спокойны. Спокойны и тверды. Хотя на свете никого нет спокойней, чем я. Я спокоен!!! 1987

СОЛОВЕЙ

«Соловей мой, соловей…»

Вот так иногда пела дома я. На кухне посудой звеня. И вот мои родители И старая знакомая Собрались И смотрят на меня: — Ишь, — говорят, — Молчишь?! — говорят. — А ну-ка, спой-ка. Уж больно ты скромна! — Ой, не буду, не буду, не буду. Вон вас сколько, А я одна! «Соловей мой, соловей…» Сурово кивнула знакомая, И вот через день поутру Зовет меня огромная Комиссия приемная И смотрит, И я на них смотрю. — Ну, что ж, — говорят, — Споёшь? — говорят. — А ну-ка, спой-ка. Вниманье, тишина! — Ой, не буду, не буду, не буду. Вон вас сколько, А я одна! «Соловей мой, соловей…» Сурово кивнула комиссия, И вот я на сцене стою, А зрителей-то, зрителей — Да это же немыслимо! И смотрят, И ждут, когда спою. — Вот, — говорят. — Щас споёт! — говорят, И как только Настала тишина: — Ой, не буду, не буду, не буду, Вон вас сколько, А я одна! «Соловей мой, соловей…» 1970

КЛОУН

Я — клоун, Я — затейник, Я выбегаю на манеж не ради денег, А только Ради смеха: Вот это клоун! Вот потеха! Вот чудной! Быть может, Когда я — вот он. Одной печалью станет меньше у кого-то. Выходит, Ровным счетом На свете больше станет радостью одной! Я — клоун. Веселый клоун! Я этой шапочкой навеки коронован. Ну разве Я не прекрасен? Вот это клоун! Вот потеха! Вот чудной! Давайте Поля сражений Объединим в один манеж для представлений: Я выйду На середину — И вы, как дети, смейтесь, смейтесь надо мной! Я — клоун, Я — затейник, Я — клоун, Веселый

клоун… 1970

Калейдоскоп

ТУРИСТ

Я по-русски «турист», И по-французски «турист», И по-индусски «турист», — ну как же быть? Неужели нету слова Подходящего такого, Чтобы термин заменить? Я — «шагатель», например, Я — «страдатель», например, Я — «искатель», например, и «стихоплет». И, наконец (ать-два!), Я — «певец» (ать-два!), — Я пою всю жизнь напролет! Я не знаю, друзья. Что представляю, друзья, И приношу ли я пользу для страны. Я ведь, если разобраться. Разновидность тунеядца — Посмотреть со стороны: Зачем шагатель, например, Зачем страдатель, например. Зачем искатель, например, и стихоплет? И, наконец (ать-два!), Зачем певец (ать-два!), Зачем пою всю жизнь напролет? Ну и пусть говорят, Что не тружусь, говорят. Что только землю топчу я, вот и всё — Ведь артисты есть туристы. И поэты есть туристы. Ну а я — и то, и се: Я и шагатель, например, Я и страдатель, например, Я и искатель, например, и стихоплет. И, наконец (ать-два!), Я — певец (ать-два!), Я пою всю жизнь напролет! [1964]

ГДЕ ТРОЙКА С ПОСВИСТОМ

Мой папаша были дворник, А мамаша — барыня; Да будь вы граф иль подзаборник, — Все одинаково вы мне родня! Где тройка с посвистом. Попойка с ротмистром? Того, что сгинуло, — не жалей, не жалей! Рвань шинельная. Шпана панельная. Кому любовь мою за пять рублей?.. Где теперь чины и судьи? Все свободны, каждый прав: Ах, подзаборник вышел в люди, А под забором плачет граф: «Где тройка с посвистом. Попойка с ротмистром?» Того, что сгинуло, — не жалей, не жалей! Рвань шинельная. Шпана панельная. Кому любовь мою за пять рублей?.. Ах, любовь, ты так прекрасна: Все равны, всем — всё равно! Люблю я белое, люблю я красное — Нет-нет, не знамя, а вино! Где тройка с посвистом. Попойка с ротмистром? Того, что сгинуло, — не жалей, не жалей! Рвань шинельная, Шпана панельная. Кому любовь мою за пять рублей? 1967

ВОЕННЫЙ МАРШ

Мы идем — день, ночь. Мы идем — ночь, день. Мы идем — зной, снег. Мы идем! Для кого-то грех — мы идем. Для кого-то смех — мы идем, Для кого-то смерть — Мы идем! До свиданья, родной край. Мы шагаем прямо в рай! Ты не жди, не жди, не жди меня, родная, Я любил тебя — прощай! Одиннадцать солдат Пошли купаться в море. Одиннадцать солдат Забыли о пароле. Патруль был строг — Слегка нажал курок, И вот вам результат: Семеро солдат! Семеро солдат Сивухи налакались. Семеро солдат Полковнику попались. Двоих он расстрелял, А третий сам не встал, И вот вам результат: Четверо солдат! Четверо солдат Направились к борделю. Четверо солдат Пробыли там неделю. Но бледный спирохет Загнал их в лазарет, И вот вам результат: Геройски погиб весь отряд… До свиданья, родной край. Мы шагаем прямо в рай! Ты не жди, не жди, не жди меня, родная, Я любил тебя! Прощай. 1984

СТРАШНЫЙ РОМАНС

Петр Палыч ходил на работу, И не знал Петр Палыч того. Что буквально всего через квартал Анна Дмитна жила от него. Петр Палыч любил хризантемы, Он к зубному ходил на прием. Анна Дмитна писала поэмы Каждый вечер гусиным пером. Петр Палыч завел себе дога, Анна Дмитна купила ежа. Петр Палыч был лысым немного, Анна Дмитна как роза свежа. И скажите, как больно, обидно. Что у них ничего не сбылось: Петр Палыч и Анна Дмитна Так все время и прожили врозь!.. 1987

ГЕРЦОГИНЯ

И в Москве, и везде, с кем бы мы ни граничили, И в ненастье и в вёдро, и вновь, и опять, Герцогиня во всем соблюдала приличия, — Вот чего у нее не отнять! И среди дикарей, чьи ужасны обычаи, И в узилище мрака, и в царстве теней. Герцогиня во всем соблюдала приличия, — Вот чего не отнимешь у ней! Даже будучи демоном зла и двуличия. Предаваясь разврату и водку глуша. Герцогиня во всем соблюдала приличия, — И не кушала спаржу с ножа Никогда!..