Юми и укротитель кошмаров

Сандерсон Брендон

– Что же?

– Не бывает простых ответов, – сказала она. – Никогда.

Он улыбнулся, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Удивительно, сколь многое изменили эти слова. Есть человек, который его не осуждает. Зная, что он натворил и к каким ужасным последствиям это привело, Юми… не придает этому значения? Не винит его?

Возможно, ему следовало собраться с силами и самому прийти к такому же выводу. Возможно, ему стоило измениться. Но все-таки слышать такое из уст того, кто тебе небезразличен…

Это напоминало картину, которой он мог поделиться с окружающими.

Он поднял ресницы…

И увидел, как Юми отшатнулась, а ее лицо и широко раскрытые глаза застыли в маске ужаса. Художник резко повернулся кругом.

В подворотне стоял чернейший кошмар – добрых одиннадцати футов ростом, с когтями, оставляющими на стенах глубокие прорези. Кошмар смотрел на них белыми провалами глаз, а в пасти отсверкивали настоящие зубы.

Это был тот самый кошмар. Полностью стабилизировавшийся.

Невероятно, но он целенаправленно выследил их.

Стабильный кошмар

Глава 29

Это был второй увиденный Юми кошмар.

По сравнению с этим первый был все равно что щеночек на фоне волка. Стабильный кошмар приподнялся на волчьих лапах, могучих и необъяснимым образом более натуральных, чем у первого. Тьма сгустилась, как бы затвердела, натянулась на выгнутом хребте, точно кожа. Сверкая зловещими колодцами глаз, кошмар навис над людьми и сделал шаг, пронзив когтями брусчатку.

– Беги! – выдохнул Художник. – Юми, БЕГИ!!!

Его голос прорвался сквозь страх; Юми пришла в себя и бросилась наутек, сжимая в руках сумку художника – не потому, что могла как-то помочь, а потому, что необходимо было держаться хоть за что-нибудь.

Кошмар ринулся в погоню. Он не издавал ни звука; лишь когти клацали по камням, словно металлические. Художник бежал впереди, и по его виду можно было понять, что он тоже в отчаянии. Сперва Юми показалось, будто он бросает ее, но нет – он указывал ей направление. Взмахнул рукой, сворачивая в ближайший переулок. Юми последовала за ним, едва не поскользнувшись на крутом повороте.

Массивная кошмарная тварь была не столь расторопна. Она промчалась мимо и была вынуждена вернуться. Вопреки здравому смыслу Юми оглянулась на бегу и увидела черный силуэт в начале переулка. Кошмар вытянул две гигантские лапы, разодрав камни и окна на стенах, опустился на четвереньки и продолжил преследование.

– Звонок! – выкрикнул Художник, когда они выбежали с другого конца переулка. – Звони!

Они пересекли улицу и оказались на широкой площади с гладким каменным покрытием, где повсюду стояли деревянные столбики и причудливые конструкции из дерева и металла. Увидев такое место впервые, Юми предположила, что это какая-то выставка. Ей стало смешно, когда Художник объяснил, что это спортивно-игровая площадка.

Художник лавировал среди спортивных снарядов

и качелей, рассчитывая, что это замедлит кошмар, но тот прорывался прямо сквозь металлические сооружения, разоряя игровой городок. Оставалось надеяться, что шум привлечет чье-нибудь внимание. Юми добавила к нему свой запоздалый крик. Ей почти удалось достать звонок, но в тот момент чудовище швырнуло в нее куском металла и сбило с ног. Сумка выскользнула из рук.

Раздался хруст, и ткань пропиталась тушью.

Заметив это, чудовище замешкалось.

– Поднимайся! – Художник подскочил к Юми, нетерпеливо размахивая руками.

Юми повернулась к сумке.

– Нет, – остановил ее Художник. – Брось.

Доверившись его чутью, девушка побежала за ним по площадке.

– Беги сюда, – указал он на очередной переулок. – Кошмар видит меня. Я заманю его на юг, а ты обогни квартал, осторожно вернись и возьми звонок. Звони, но не пытайся сражаться с кошмаром. Поняла?

Юми лишь кивнула. Она настолько перепугалась, что не доверяла своему голосу. Если бы открыла рот, то непременно завопила бы.

Тварь на площадке обогнула тушь по широкой дуге, но теперь снова приближалась к ним. Художник ошалело перевел дух, несмотря на то что был призраком, и снова побежал. Он не махал твари, чтобы привлечь ее внимание, а просто бежал. Кошмар погнался за ним. Юми не стала дожидаться, чем окончится погоня. Она поступила, как просил Художник: юркнула в другой переулок и спряталась за углом, чтобы отдышаться.

Она стояла, прижимаясь спиной к кирпичной стене, дрожа и обливаясь потом. Все ее мускулы натянулись, точно цепи, на которых в небе удерживались деревья. Юми понимала, что должна бежать дальше. Должна подобраться к сумке и схватить звонок.

Ей нужно шевелиться. Художник рискует своей жизнью. Шевелись же!

Но тело не слушалось.

Тому, кто не переживал ничего подобного, сложно понять, как тело может отреагировать на потрясение. Осознание, что жуткая тварь собирается не просто тебя покалечить, а в прямом смысле сожрать, внушает иррациональный ужас. Ты забиваешься куда-то, куда не доходят даже твои мысли, на уровень инстинктов, закодированных в твоей природе.

Чтобы одолеть эти инстинкты, мало одной лишь силы воли. Нужны тренировки и опыт. Поэтому Юми дрожала, задыхалась, теряла концентрацию, при этом борясь с собой, чтобы не ринуться наутек. Единственной приемлемой альтернативой просто бегству ее тело сочло бы отчаянное, бесконтрольное бегство.

Кто-то схватил Юми за руку.

Она резко подскочила и увидела рядом крупную фигуру, которой удалось приблизиться незамеченной – не потому, что неизвестный крался, а только потому, что Юми была всецело поглощена страхом.

Юми в истерике замахнулась кулаком, и неизвестный крякнул от удара. А затем… назвал ее по имени. К Юми вернулось четкое зрение, и она увидела перед собой… Тодзина?

Да, художник Тодзин собственной персоной, с закатанными рукавами. Он тряс ее за руку и окликал. Снова и снова. Наконец Юми поняла, что происходит, и вышла из ступора.