Юность подарит первые шрамы
Шрифт:
– Закари!
Сколько же мужества потребовалось Калли, чтобы швырнуть свой трезвонящий телефон обратно в сумочку, после того как она увидела на экране имя миссис Фрай. Но долго игнорировать своего работодателя она не смогла. Сафира продолжала названивать, и Калли, охваченная лихорадочным волнением, выбежала на улицу и наконец ответила на звонок.
– Алло…
– Калантия, извини, что беспокою. Я просто хотела узнать, как твое самочувствие?
– Мне… все еще нездоровится, – солгала Калли.
–
Калли закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь сфокусироваться на своей лжи, придумать что-то убедительное. Но страх лишил ее способности к импровизации, врубив на полную инстинкт самосохранения.
– Калантия?
– Сафира, простите, я больше не смогу у вас работать. Школа отнимает слишком много времени.
– А если я буду платить десять тысяч? – прозвучал привлекательный вопрос.
Калли рухнула на скамью, услышав такую сумму.
– …Я не могу. Мне очень жаль.
– Мне тоже жаль. Я к тебе уже привыкла. Благодаря тебе мой дом сверкает. Ты знаешь каждый его уголок, каждую его комнату, не так ли, Калантия?
«Господи, она все знает!» – подумала Калли, сотрясаясь от страха.
– Руди очень хорошо о тебе отзывался, а ты меня подвела. Значит, он обманул меня, и мне придется его наказать. Ты хочешь, чтобы твой друг пострадал? – продолжал стращать нежный голос.
– Нет, не хочу, – тихо ответила Калли.
– Тогда возвращайся, Калантия. Жду тебя завтра, в семнадцать тридцать.
Вернуться на работу к Сафире – это все равно что прийти на чаепитие к Люциферу. Калли не знала, правильно ли она поступила, при этом нисколько не сомневалась в том, что Фрай в самом деле может причинить вред Руди. Она была уверена: Сафира каким-то образом узнала истинную причину ее увиливаний от работы и теперь будет держать ее подле себя, контролируя ее язык и душу, которыми повелевало обостренное чувство справедливости. Если же Калли ей не поддастся, то Сафире не составит труда избавиться от нее и Руди. Да и в полицию обращаться так же бессмысленно, как четвертовать змею, после того как она впрыснула в тебя свой яд. Тяжелых последствий не миновать в любом случае, так что Калли пришлось сдаться.
– Закари, прошу тебя, не убегай. Давай поговорим, – жалобно молила запыхавшаяся Джел, еле-еле найдя своего избранника.
Парень обеспокоенно оглядел девушку, слегка напрягся и ответил:
– Я не Закари.
– …Кирон?! – Джел распахнула удивленные глаза. Братья были идентичны: курчавые волосы, соблазнительный взгляд карих глаз, хитрая ухмылка. Закари почему-то не упомянул, что они с Кироном – близнецы. Они даже костюмы надели одинаковые, чтобы их вообще нельзя было различить.
– А ты, видимо, Джел, его девушка?
– Да, – придя в себя, ответила Джел. – Я как раз его ищу.
– Я не видел его с начала тусовки. У вас что-то случилось?
– Немного повздорили из-за моего платья, – сказала Джел, обвив себя руками.
– А что с
– Слишком откровенное. Я догадывалась, что оно мне не подходит, но в итоге приняла неправильное решение.
– А по-моему, оно великолепное. Ты в нем безумно красивая. Хотя… Дело вовсе не в платье. Ты сама по себе очень красивая.
– …Спасибо, Кирон.
– Так что не обижайся на моего брата. Порой он ведет себя как недоумок.
Кирон пригласил Джел за свой столик, та согласилась, и несколько потрясающих минут ребята провели за разговором. Обоим вскружило голову желание узнать друг о друге как можно больше. Кирон понял, что привлекло его брата в Джел. Несмотря на ее вызывающий, притягивающий взгляд наряд, она была очень скромной, милой и остроумной. Джел же поймала себя на мысли, что несмотря на то что Закари и Кирон внешне были абсолютной копией друг друга, они о-очень отличались характерами. Кирон был мягким, сдержанным, воспитанным, очень приятным молодым человеком. Джел так старалась понравиться ему, что жутко перенервничала и начала, сама того не осознавая, класть в рот еду. Это ведь был ее любимый способ для борьбы со стрессом. Она даже не обращала внимания на то, что она ест и как много. Она проглатывала и мгновенно переваривала свое волнение, становилась живее и веселее.
Это было похоже на вспышку, такую же внезапную и ослепляющую, как вспышка фотокамер. Джел очнулась, когда Кирон, робко извинившись, покинул ее, чтобы ответить на телефонный звонок. В животе была такая противная тяжесть, словно тот был набит камнями. Джел медленно встала и поплелась в уборную. Вновь сроднившись с кафельным троном, Джел вызволила из себя на его дно все, что несколько минут назад упало в ее желудок. Затем, довольная, опустошенная, она подошла к раковине, помыла руки и привела себя в порядок.
– Да что ты за мной увязался?! У меня и так хреновое настроение! – послышался за дверью уборной рассерженный женский голос.
– Так давай уйдем отсюда, в чем проблема? – задал вопрос мужской голос.
– Уйти – значит сдаться! А я не собираюсь сдаваться. Тем более кому? Этой пигалице, внезапно оперившейся?! Это я сделала ее такой, понимаешь?! Я! Решила помочь этой жалкой неудачнице, и теперь посмотри, что она вытворяет!
– Саша, я могу чем-то помочь тебе?
Услышав имя сестры, Джел на цыпочках подкралась к двери, прислонила к ней ухо и стала слушать.
– Избавься от моей сестры.
– В смысле?.. Ты хочешь, чтобы я грохнул ее?
– Придурок. Уведи ее куда-нибудь.
– Но в таком случае и мне придется уйти, а я не хочу. Я и так тебя редко вижу.
– Ты издеваешься?! Сколько раз я еще должна сказать тебе, что между нами ничего не может быть, чтоб ты уже наконец понял?
– Ну давай, скажи сейчас, последний раз. Скажи, Саша. И я уйду навсегда. Буду с Джел… Я буду целовать ее и представлять тебя. Думать о тебе, когда она в очередной раз станет признаваться мне в любви.