Юрист по призванию
Шрифт:
– Вы позволите осмотреть стол погибшей?
– Если Вам это нужно, пожалуйста.
После разговора с Тамарой Ильиничной Алексей пообщался со всеми сотрудниками аппарата, а потом внимательно и долго изучал каждое рабочее место, задержавшись за столом погибшей сотрудницы. Нового работника пока не приняли и большой стол пустовал без хозяина. Прямо в углу на нем стоял большой черный монитор, а вокруг него цветные фигурки животных китайского гороскопа: лошади, дракона и змеи. С левой стороны – три ровные стопки документов и телефонный аппарат, с правой – органайзер с канцелярскими принадлежностями, в общем, ничего особенного. С внутренней стороны стола Алексей обратил внимание на сменные черные туфли, уже сильно поношенные и подкатную тумбу с тремя выдвижными ящиками. В первом ящике: партийные билеты и диски, во втором –
Внешний вид лидера оппозиции больше напоминал потерянного уличного бульдога, все свое время занятого разборками с местными собаками. Слегка отёчное лицо, обрамленное мелированными волосами, затонированные синяки под крашеными глазами, глубокие морщины на лбу и висках, и ко всему черные штаны и светлая матовая блузка с еле просвечивающимся черным бюстгальтером, казалось, были ее неизменными атрибутами. Алексей даже подумал, что эти штаны ее самые любимые, одновременно рабочие, домашние и праздничные. Представившись защитником Бояринова, и еще не успев сесть, он услышал:
– Да никакой он как руководитель, - начала она, - ну что он сделал? Вечно только говорит, подождите, подумайте, напишите, уведомите. А он тогда зачем, спрашивается, нужен? Формально да, все как бы делает, принимает, решает. Но посмотрите, как решает – только для себя. Хоть одно его действие для людей есть – нет. Потому что нет. Только для приближенных что-то еще делает. У него одни суды на уме, достал уже всех и Свету довел, взял бы по нормальному с ней договорился, а не втихую пакости делал. Такой вот человек плохой, больше дурака валял и людей таких же себе подобрал, которые зарплату исправно получают, а ничего не делают. Народная сила называется. Только выступают все с красивыми речами. Я такое терпеть не могу, честно ему говорила как есть, пинала постоянно, чтобы он работал. И Света тоже не молчала, потому что за справедливость радела. С нас пример брала. Наше местное отделение самое крупное среди других, мы и встречи на высоком уровне проводим и мероприятия организуем. Все здесь есть: членство зашкаливает, коллектив как кулак, наград полная стена и там еще в коридоре дипломы висят. И он нам ни разу спасибо не сказал, потому что не благодарный человек.
Алексей заметил, что когда она говорила, то с трудом заменяла нецензурные слова на грубые словечки. Ему даже казалось, что она рада тому, что секретарь под стражей и в самое ближайшее время понесет суровое наказание. Он даже представил ее в суде на месте прокурора с грозными речами и подумал, почему в ней столько ненависти к Бояринову. Алексей после знакомства с ним, уже имел свое собственное мнение и поэтому не верил словам этой женщины, но внимательно слушал, лишь иногда кивая. Казалось, что прервать или переговорить ее было абсолютно невозможно.
– Он и мизинца Светиного не стоит, - продолжала женщина, не обращая внимания на разлетающиеся с ее рта мелкие слюни.
– Не люблю я бесхарактерных и никто их не любит. Ну а то, что он Свету убил, так это выше всяких сил. Я уже давно всем говорила, какой он человек, что его снимать надо, так меня никто не слушал. Света тоже это понимала и говорила. Видимо и поплатилась за правду.
Через час ее словесное извержение закончилось, потому что его прервал очередной посетитель. Алексей, пользуясь случаем, наскоро попрощался и вышел. Уже на улице он стал выстраивать все собранные им крупинки информации в одну картину. Первые штрихи начертили ему общую схему страшной трагедии, отдельные линии раскрыли всех героев, а вот незначительные на первый взгляд детали осветили сценарий преступления. Остались только последние мазки на кровавом полотне, но это будут приемы риторики в его публичном выступлении, до которого оставалось совсем немного.
Большой зал судебных заседаний Центрального суда был битком набит
Заседание началось ровно в десять утра. Секретарь попросила всех встать и через несколько секунд вошла судья – женщина лет шестидесяти с приятным ухоженным лицом и короткими светлыми волосами. Она села на свое место посередине большого длинного стола, посмотрела в зал поочередно на прокурора, защитников, подсудимого и присяжных заседателей. Последним она уделила намного больше внимания.
Все присяжные заседатели были подобраны словно по возрасту и статусу: мужчины в поношенных костюмах и с седыми волосами, на лицах очки и глубокие морщины, женщины под стать им, но в нарядных и не броских платьях. Все как будто с одного чиновничьего места, сотрудники среднего ранга, уважаемые, ответственные и добропорядочные люди, которые пришли на важное, ответственное, но не праздничное мероприятие.
После необходимых судебных процедур прокурор, высокий и гладковыбритый мужчина в синей форме приблизительно сорока лет в начищенных до блеска туфлях, изложил существо предъявленного обвинения и предложил порядок исследования доказательств. Согласно обвинению получалось, что Виктору Михайловичу инкриминируют убийство лица в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга.
Дело было так: рано утром Бояринов вызвал к себе Лазонскую и объявил, что отменяет приказ номер тридцать восемь, который действовал с начала года. Этим приказом устанавливались дополнительные обязанности по кадровой работе и доплата в пятнадцать процентов от должностного оклада. Светлана с этим решением категорически не согласилась, что достаточно эмоционально выразила своему руководителю. Потом она расплакалась и ушла к себе в кабинет. После нескольких телефонных переговоров с близкими ей людьми девушка вышла из кабинета. Затем в ее кабинет вошел Виктор Михайлович с кружкой кофе и сел на место делопроизводителя, а после непродолжительной беседы с юристом по рабочим вопросам, также покинул кабинет (рабочие места делопроизводителя и юрисконсульта находятся в одном кабинете), оставив кружку с кофе. Позже вернулась Светлана, села за свое рабочее место и выпила кофе с кружки, стоящей у нее на столе, а уже через несколько минут она умерла. Приехавшая по вызову скорая помощь констатировала смерть девушки с подозрением на отравление. Через несколько дней эксперты подтвердили диагноз и нашли яд в кружке с кофе, это же вещество отыскали в одном из ящиков шкафа, находящегося в кабинете руководителя. Криминалисты сняли отпечатки пальцев Бояринова на кружке с ядом. Следователи установили мотив преступления - не допустить осуществление деятельности Лазонской. Сослуживцы подтвердили конфликты между ними и воспрепятствование руководителем нормальной работы делопроизводителя. Сам секретарь свою вину отрицал, но что-либо вразумительное пояснить не мог.
Игорь, представляющий на процессе гражданского мужа убитой, в своей речи поделился с присяжными заседателями горем, которое выпало на плечи мужчины.
– Ко всему без матери остались двое несовершеннолетних детей трех с половиной и шести лет, которые каждый день спрашивают: «Когда придёт мама?». Ответ на этот вопрос уже никогда не будет положительным.
Игорь красочно и эмоционально описал, какой монстр сидел в шкуре секретаря регионального отделения, прикрывающийся партийными лозунгами. И конечно, это преступление позор всей партии, и поэтому Виктор Михайлович, как человек, долгое время притесняющий скромную девушку и издевающийся над нею всеми способами и средствами, сейчас заслуживает самого сурового наказания.
Алексей нашел в речи юриста аргументы лидера оппозиции, но решил не придавать этому значение. Тем временем Игорь повествовал о том, что не понимает, зачем секретарю, много лет радеющему за честь и справедливость, отпираться от очевидных фактов и в конце своей речи обратился к Баранову:
– Я надеюсь, что представитель подсудимого, как юридически грамотный человек, заинтересован больше не копаться в этом громком и грязном деле, все детали которого нам уже известны, доказаны и больше не нуждаются в изучении.