Юрий Милославский, или Русские в 1612 году
Шрифт:
– А теперь?
– спросил купец.
– Теперь он, чай, шатается по лесу и страшен только для вашей братьи купцов.
– Кто ж этот человек?
– Кто этот человек?.. Кой прах! у меня опять в горле пересохло... Дай-ка, хозяин, свою фляжку... Спасибо!
– продолжал Кирша, осушив ее до дна.
– Ну, что бишь я говорил?
– Ты говорил о каком-то человеке, - сказал купец, - который, по твоим словам, страшнее Лисовского.
– Да, да, вспомнил! этот верзила был есаулом у разбойничьего атамана
– У которого, - сказал земский, - было в шайке тысяч двадцать разбойников и которого еще при царе Борисе...
– Разбил боярин Басманов, - прервал Кирша.
– Ну да; самого Хлопку-то убили, а есаул его ускользнул.
Да вы, чай, о нем слыхали? Он прозывается Чертов Ус.
– Как не слыхать, - сказал купец.
– Оборони господи! Говорят, этот Чертов Ус злее своего бывшего атамана.
– А пуще-то всего он не жалует губных старост да земских, - примолвил Кирша.
– Кругом Калуги не осталось деревца, на котором бы не висело хотя по одному земскому ярыжке.
– Разбойник!
– закричал земский.
– А разве ты его знавал?
– спросил купец запорожца.
– Знакомства с ним не водил, а видать видал.
– Где же ты видел?
– Я видел его два раза, - отвечал Кирша.
– Первый раз в Калуге, где была у него разбойничья пристань; а во второй...
– прибавил он вполголоса, но так, что все его слышали, - а во второй раз - я видел его здесь.
– Как здесь?..
– вскричал купец, помертвев от ужаса.
– Давно ли?
– спросил земский заикаясь.
– Сегодня, - отвечал равнодушно Кирша.
– Сегодня?..
– повторил купец глухим, прерывающимся голосом.
– С нами крестная сила! Да где ж он?..
– Сейчас сидел вон там - в переднем углу, под образами.
– Так это он!
– вскричал купец, и все взоры обратились невольно на пустой угол. Несколько минут продолжалось мертвое молчание, потом все пришло в движение на постоялом дворе. Алексей хотел разбудить своего господина, но Кирша шепнул ему что-то на ухо, и он успокоился. Купец и его работники едва дышали от страха; земский дрожал; стрелец посматривал молча на свою саблю; но хозяин и хозяйка казались совершенно спокойными.
– Да чего мы так перепугались?
– сказал стрелец, собравшись с духом. Нас много, а он один.
– А бог весть, один ли!
– возразил земский.
– Он что-то часто в окно поглядывал.
– Да, да, - подхватил дрожащим голосом купец, - он точно кого-то дожидался. А за поясом у него... видели, какой ножище? аршина в два!
– Слушай, хозяин, - сказал торопливо земский, - беги скорей на улицу, вели ударить в набат!..
– Эк-ста, что выдумал! В набат!
– отвечал хозяин.
– Да разве здесь село? У нас и церкви нет.
– Все равно! сделай тревогу, сбери народ!.. Да скачи скорей к губному
– Что ты, бог с тобою!
– вскричала хозяйка.
– Да разве нам белый свет опостылел! Станем мы ловить разбойника! Небойсь наш губной староста не приедет гасить, как товарищи этого молодца зажгут с двух концов нашу деревню! Нет, кормилец, ступай себе, лови его на большой дороге; а у нас в дому не тронь.
– Дура!
– сказал стрелец, - да разве ты не боишься, что он вас ограбит?
– И, батюшка, около нас какая пожива! Проводим его завтра с хлебом да с солью, так он же нам спасибо скажет.
– Да нам и не впервой, - прибавил хозяин.
– У нас стаивали не раз, вот эти, что за польским-то войском таскаются... как бишь их зовут?., де! лагерная челядь. Почище наших разбойников, да и тут бог миловал!
– Ну, как хотите, - сказал купец, - ловите его или нет, а я минуты здесь не останусь, благо погода унялась. Ступайте, ребята, запрягайте лошадей! да бога ради проворнее.
– Так и я с тобою, - сказал стрелец.
– Тебе будет поваднее со мною ехать; видишь, у меня есть чем оборониться.
– Возьмите уж и меня, - прибавил вполголоса земский, - я здесь ни за что один не останусь. Видите ли, - продолжал он, показывая на Киршу и Алексея, - мы все в тревоге, а они и с места не тронулись; а кто они?
Бог весть!
– Правда, правда!
– шепнул купец, поглядывая робко на Киршу. Посмотрите-ка, у этого озорника, что вытянул всю мою флягу, нож, сабля... а рожа-то какая, рожа!.. Ух, батюшки! Унеси господь скорее!..
Двери отворились, и незнакомый вошел в избу. Купец с земским прижались к стене, хозяин и хозяйка встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу и расположился на скамье, у передних окон. Все проезжие, кроме Кирши и Алексея, вышли один за другим из избы.
– Теперь растолкуй мне, Кирша, - сказал вполголоса Алексей, - что тебе вздумалось назвать разбойником этого проезжего?
– Как что? Посмотри, какой простор!.. На любой лавке ложись!
– Ну, а как он об этом узнает?
– Так мне же скажет спасибо.
– Есть за что; а если его схватят?..
– Ах ты голова, голова! То ли теперь время, чтоб хватать разбойников? Теперь-то им и житье: все их боятся, а ловить их некому. Погляди, какая честь будет этому проезжему: хозяин с него и за постой не возьмет.
Через несколько минут купец, в провожании земского и стрельца, расплатясь с хозяином, съехал со двора. Кирша отворил дверь, свистнул, и его черная собака вбежала в избу.