Юрий Милославский, или Русские в 1612 году
Шрифт:
– А что же, кормилец, шептать мне велишь?
– Да что на ум взбредет; и о чем бы тебя ни стали спрашивать - смотри, ни словечка! Бормочи себе под нос да покачивайся из стороны в сторону.
– Слушаю, батюшка!
– Вот как поезд воротится из церкви, я взойду в избу, и лишь только переступлю через порог, ты в тот же миг - уж не пожалей себя для первого раза - швырком с полатей, так и грянься о пол!
– О пол? Ах, мой родимый! да я этак и косточек не сберу!
– Вот еще боярыня какая! а тебе бы, чай, хотелось, лежа на боку, сделаться колдуньей? Ну, если успеешь,
– Слушаю, батюшка, слушаю!
– Что б я ни говорил, кричи только "виновата!", а там уж не твое дело Третьего дня пропали боярские красна; если тебя будут о них спрашивать, возьми ковш воды, пошепчи над ним, взгляни на меня, и как я мотну головою, то отвечай, что они на гумне Федьки Хомяка запрятаны в овине.
– Ах, батюшки-светы! неужто в самом деле Федька Хомяк?..
– Опомнясь он грозился поколотить меня, так пусть теперь разведается с приказчиком.
– Постой-ка! да ты никак шел оттуда, как я с тобой повстречалась?
– Молчи, старая карга! Ни гугу об этом! Слышишь ли? видом не видала, слыхом не слыхала!
– Слышу, батюшка, слышу!
– Завтра приходи опять сюда: мне кой-что надо с тобой перемолвить, а теперь убирайся проворней. Да смотри: обойди сторонкою, чтоб никто не подметил, что ты была у меня - понимаешь?
– Разумею, кормилец, разумею.
– Ну, то-то же, ступай!
– Прощенья просим, батюшка Архип Кудимович!
– Постой-ка, никак собака лает?., так и есть! Кого это нелегкая сюда несет?.. Слушай, Григорьевна, если тебя здесь застанут, так все дело испорчено. Спрячься скорей в этот чулан, закинь крючок и притаись как мертвая.
Григорьевна вошла за перегородку и, захлопнув дверь, прижалась к улью, за которым лежал Кирша.
Чрез минуту несколько человек, гремя саблями, с шумом вошли в избу.
– Гей, москаль!
– закричал один голос, - нет ли у тебя кого-нибудь здесь?
– Никого, батюшка.
– Ты врешь! у тебя спрятан мошенник, которого мы ищем.
– Видит бог, нет!
– Говори всю правду, а не то я с одного маху вышибу из тебя душу. Гей, Будила! и ты, Сума, осмотрите чердак, а мы обшарим здесь все уголки. Что у тебя за этой перегородкой?
– Пустые улья да кой-какая старая посуда.
– Лжешь, москаль! Дверь приперта изнутри: там кто-нибудь да есть. Ну-ка, товарищи, в плети его, так он заговорит.
– Помилуйте, господа честные! Всю правду скажу:
там сидит женщина.
– Женщина! Да на кой же черт ты ее туда запрятал?
– Не погневайся, кормилец; вы люди ратные: дальше от вас - дальше от греха.
– Давай ее сюда, - закричали грубые голоса.
– Да, кстати: вот, кажется, штоф наливки, - сказал тот, который допрашивал хозяина.
– Мы его разопьем вместе с этой затворницей. Выходи, красавица, а не то двери вон!.. Эк она приперлась, проклятая!.. Нука, товарищи, разом!
– Стойте, ребята, - сказал кто-то хриповатым голосом.
– Штурмовать мое дело; только уговор лучше денег: кто первый ворвется, того и добыча. Посторонитесь!
От сильного натиска могучего плеча пробой вылетел и дверь растворилась настежь.
– Аи да молодец, Нагиба!
– закричали
– Ну, выводи скорее пленных!
– Полно уж упираться, лебедка, выходи!
– сказал широкоплечий Нагиба, вытащив на средину избы Григорьевну.
– Кой черт! Да это старая колдунья! закричал он, выпустив ее из рук.
– Твоим бы ртом да мед пить, родимый!
– отвечала Григорьевна с низким поклоном.
– Поздравляем, пан Нагиба!
– закричали с громким хохотом поляки. Подцепил красотку!
– Ах ты беззубая! Ну с твоей ли харей прятаться от молодцов?
– сказал Нагиба, ударив кулаком Григорьевну.
– Вон отсюда, старая чертовка! А ты, рыжая борода, ступай с нами да выпроводи нас на большую дорогу.
– Постой, брат, - сказал другой голос, - все ли мы осмотрели? Нет ли еще кого-нибудь за этой перегородкой?
– Видит бог - нет, кормилец!
– отвечал хозяин, посматривая с беспокойством на темный угол чулана, в котором стояли две кадки с медом. Кроме пустых ульев и старой посуды, там ничего нет.
– И впрямь, - сказал Нагиба, - кой черт велит ему забиться в эту западню, когда за каждым кустом он может от нас спрятаться? Пойдемте, товарищи. Э! да слушай ты, хозяин, чай, у тебя денежки водятся?
– Как бог свят, ни одного пула [Самая мелкая медная монета,. (Примеч. автора)] нет, родимый.
– Ну, ну, полно прижиматься! отдавай волею, а не то...
– Помилосердуй, кормилец! вот те Христос, вчера последние деньжонки отнес боярину моему, Тимофею Федоровичу Шалоискому.
– Слушай, москаль, подавай сейчас...
– Что ты, Нагиба, в уме ли!
– сказал один из поляков.
– Иль забыл, что наказывал пан региментарь? Если эют старик служит боярину Кручине-Шалонскому, так мы и волосом не должны от него поживиться.
– Пан региментарь! пан региментарь!.. Э, нех его вшиеци дьябли! .
– Тс, тише! что ты орешь, дуралей!
– перервал тот же поляк, - иль ты думаешь, что ог твоего лба пуля отскочит? Смотри, ясновельможный шугигь не любит.
Пойдемте, ребята. А ты, хозяин, ступай передом да выведи нас на большую дорогу.
Через несколько минут изба опустела, и Кирша мог вздохнуть свободно. Он вышел потихоньку из чулана; шелест шагов едва был слышен вдали; вскоре все утихло. Встревоженная собака снова улеглась спокойно на солнышке и, вертя приветливо хвостом, пропустила мимо себя Киршу, как старого знакомца. Запорожец не сомневался, что тропинка, идущая прямо от пчельника, выведет его в отчину боярина Шалонского, где, по словам Алексея, он надеялся увидеть Юрия, если ему удалось спастись от преследования поляков. Он прошен версты четыре, не встретив никого; но лес редел приметным образом, и вдали целые облака дыма доказывали близость обширного селения. Наконец, тропинка привела его к огородам. Пробираясь вдоль плетня, он подошел к небольшой часовне, против которой, сквозь растворенные ворота гумна, виднелся ряд низких, покрытых соломою хижин. Желая скорей добраться до жилья, он решился пройти задами. Есть русская пословица: пуганая ворона и куста боится... она сбылась над Киршею Проходя мимо пустого овина, ему послышалось, что ктото идет; первое движение запорожца было спрятаться г.